Жена неверного генерала, или Попаданка на отборе - Юлия Удалова

хотел помочь, – оттарабанил я, глядя в пространство. – Среди моих людей хорошие разведчики. Мы в вашем полном распоряжении, Ваше Высокопревосходительство.

Отец уселся за заваленный картами стол, неодобрительно глядя на меня.

– Где Данте?

– В плавающем храме у мастера Пэй Суна, постигает искусство рукопашного боя. Я отправил туда гонца с последними известиями о том, что происходит на границе, но Сун не любит непрошенных гостей, поэтому прячет местоположение храма. Письмо дойдет до Данте в лучшем случае через две недели.

Ричард Сальваторе уткнулся в карты, даже не взглянув на меня.

– Можете быть свободны, младший лейтенант.

Ну, хорошо хоть, не прогнал из ставки и позволил моим ребятам стать лагерем рядом, иначе это было бы для меня полным позором.

В расположенный на самой границе форт Рупель, откуда перестали приходить вести, темный генерал повел нас на разведку сам.

Это было, конечно, неправильно для военного его ранга, для военачальника.

Но фортом командовал его старый фронтовой товарищ, полковник Найджел Абрамс. Поэтому отец не мог остаться в стороне.

Форт выглядел так, как будто его покинули много дней назад – мрачные каменные стены и спущенные флаги, вяло колышущиеся, как грязные тряпки.

Солдаты как будто просто ушли оттуда. Но как они могли покинуть свой боевой пост?

Потом мы заметили эту странность – по форту были развешаны колокольчики. Много-много маленьких колокольчиков.

Они были повсюду – во дворе, в дверных проемах, по стенам…

– Они тут что, демонов изгоняли? – с усмешкой спросил кто-то из отряда.

В этот момент раздался единичный мелодичный трезвон.

В дверях одного из кирпичных сооружений появился человек, который задел колокольчик ногой.

Он шел неверным шагом, слегка пошатываясь, весь в крови…

Отец тут же подскочил к нему и перехватил его руку, опирая о свое плечо.

– Найджел, старина, ты ранен! – воскликнул отец. – Все будет в порядке, мы окажем тебе помощь! Держись за меня крепче.

Полковник Абрамс посмотрел на него абсолютно безумными глазами и вдруг…

Впился зубами в шею отца, вырвав кусок кожи!

Никто и не понял, что произошло, а я тут же выхватил арбалет и пристрелил полковника Абрамса метким выстрелом в голову.

– Что ты натворил, лейтенант? – прорычал отец, оттирая кровь с шеи. – Ты убил моего друга! Тебя ждет трибунал!

Я подошел к полковнику и присел рядом с ним на корточки, разглядывая убиенного.

И мне стало совершенно понятно, что кровь на полковнике большим счетом, чужая. А совсем не его собственная.

И еще выглядел он паршиво, потому что был покрыт какими-то красными струпьями и наростами. А еще на его икре обнаружился зарубцевавшийся фиолетовый укус.

– Это существо уже не было вашим другом, Ваше Высокопревосходительство, – ровным тоном доложил я, как будто и не слышал про трибунал. – Пусть целители немедленно очистят вашу рану!

– Это ерунда, – отец покосился на труп полковника Абрамса и посмотрел на кровь на своих пальцах. – Обычный укус.

– Мы не знаем, с чем имеем дело. Нам лучше покинуть форт Рупель немедленно, Ваше Высокопревосходительство! – я поднялся, держа арбалет наготове. – От него разит… Даже не тьмой и не хаосом… От него разит мором.

– Трусишь, младший лейтенант? – презрительно усмехнулся отец. – Данте бы не струсил.

И тут зазвенели колокольчики. Много-много колокольчиков со всех сторон…

ГЛАВА 56

Они хлынули на нас, как лавина, изо всех щелей, быстро беря в кольцо. Ползли по земле и по стенам, как юркие пауки.

Судя по потертой одежде, это были солдаты форта Рупель. Бывшие солдаты – как же они выглядели!

Грязные, оборванные, покусанные, все в крови и струпьях – но самым жутким в них были голодные безумные глаза.

Они были, как зомби. Как живые мертвецы.

– Отступаем! – заорал я, вскидывая арбалет. – Я прикрываю генерала!

Одного зазевавшегося из нашего отряда, того самого, что пошутил про демонов, чудовища тут же схватили и принялись терзать, отрывая от него куски.

Я почти сразу понял, зачем по форту были развешаны эти колокольчики – чтобы предупреждать о наступлении чудовищ. Но сейчас предупреждать было уже некого – ясно, что живых в форте не осталось.

Так мы и узнали про мареновую чуму, которая пришла с запада, захватив все Лиманское королевство.

Не знаю, каким чудом нам удалось уйти из форта Рупель, который стал рассадником этой жуткой заразы в Серинити, и вернуться в ставку.

Отец слег в лихорадке на третий день.

Место укуса воспалилось, припухло и налилось болезненно-багровым цветом. На шестой день по его телу пошли красные струпья.

Лучшие врачи пытались помочь ему, изучить болезнь и найти от нее лекарство. Но и светлые целители, и темные лекари были одинаково бессильны перед этой хворью.

– Мы очистили форт Рупель, Ваше Высокопревосходительство, – докладывал я. – Сожгли его Синим Пламенем.

Отец лежал в постели, перемотанный бинтами, которые скрывали воспаления на его коже.

– Пламя, которое не потушить водой? Умно. Кто это придумал?

– Я. Сейчас мы укрепляем границы с Лиманом магическими барьерами и бастионами. Во все концы Серинити посланы гонцы с предупреждением о начавшейся эпидемии. Ближайшие к границе деревни закрыты на карантин. Я взял ситуацию под полный контроль.

Даже тогда он промолчал. За всю его жизнь в мой адрес не сорвалось ни единой похвалы.

Ну, что за человек?

– Когда прибудет Данте?

– Через пять дней. Раньше не может – дороги размыло. Лошади вязнут в грязи по круп, даже Погибель не может прорваться.

– Он знает, что произошло?

– Я отправил ему послание.

– Я хочу, чтобы он командовал обороной. Я хочу, чтобы он победил мареновую чуму. Не ты. Слышал меня?

– Как угодно, Ваше Высокопревосходительство.

– Только бы дождаться его. Только бы увидеть моего сына, пока я еще буду в сознании… – прошептал он, как будто и забыв о моем присутствии.

Мы уже знали, что при чуме наступает пик, когда укушенный теряет рассудок, и обращается в одержимого заражением чумного. Чума, сидящая внутри зараженного, как будто была живым, разумным существом. И главной ее целью было заразить как можно больше народа.

После этого следовало только одно – умерщвление. Вопрос был в том, когда произойдет инверсия – раньше или позже.

Я тихо покинул его шатер под барабанящие по нему капли дождя.

Но Данте не успел – отец обратился через три дня.

Целители позвали меня перед самым обращением, в последние