Я тебе не невеста, царевич! - Катя Водянова

не одобрял отца. Василисин батенька при всех своих причудах дочерь любит, а Ратмир что? Тревожится ли он о сыновьях? Думает о них? Чего хочет в конечном счете? Сильного царя себе на замену или просто потешиться, отвлечься от государственных дел?

– И что же, младшенький мой, не стал возражать против твоего плана? – спросил он вкрадчиво. – Или для того тебя и нашел, этакую лягушку ? Потому и таскал у себя на плече, не выпуская, чтобы его родовая сила ото всех укрыла твою сущность?

– Давно мы знакомы, не к чему было искать. Самими богами друг друг предназначены, – на этом Иванна подошла к Иваниру и взяла его за руку. А тот улыбнулся в ответ и пальцы ее огладил. Все же странные вкусы у младшенького, как ни крути.

Царь уставился на него и произнес:

– А ты не хочешь ничего сказать до того, как прочь из Лукоморья вышлю? Посидишь годков тридцать на болоте со своей лягушкой, зарядишься позитивными вибрациями по самые уши. Подумаешь о том, стоило в родном гнезде гадить али нет!

– Да лучше на болота, чем здесь! – рявкнул Иванир, разом растеряв свое благодушие и отпихнув лягушку. – Ты же сразу решил, что старшенькие у тебя – гордость и наследники, а я так, дурачок, только за мамкиным подолом бегать и гожусь. С детства определил, кто чем заниматься должен. А я тоже править хотел!

Насчет радости и гордости Велемир бы поспорил, не больно-то отец их с Дмитром хвалил и поддерживал. Гонял скорее и подначивал. А еще – закрывал глаза на сложности, иначе бы давно вмешался в распри и поймал младшего за руку.

– Так ты слабым рос и болезным! – возмутился в ответ царь. – Чуть что – в слезы. Меч взял в руки – порезался. А мать твоя, рано ее забрали боги, все это переживала сильно, не хотел ее тревожить.

– Да, одна маменька меня и любила! Утешала, говорила, не расстраивайся, Иванушка, и ты царевич, и ты править можешь! А я потом понял, что в самом деле могу. Надо только братьев с пути убрать. Но Дмитр был куда старше и сильней, потому с Велемира начал.

– Ах ты паскуда! – ошеломленно произнес Ратмир. – Я все искал, кто в дворце смуту сеет, столько народу из Лукоморья выслал, стольких от двора отлучил… А это ты, гнилое семя! Был же малец, как только духу хватило?

– Да я не только сам, помогали мне, – осклабился тот и начал ходить туда-обратно, точно помешанный. – Многие видели, что из старшеньких негодные цари выйдут. То ли дело из меня: добрый, понимающий, дальновидный, традиции чтящий. Потому и подсобили и с конюшнями, и с волкодлаком… А Велемир тогда обратился, стал неубиваемым. Да и матушка о моих делах прознала, потребовала прекратить. Пришлось дальше… чужими руками.

Сейчас его улыбка казалась вовсе душегубской. И где тот милый слегка блаженный Иванир? Как все могли так на его счет заблуждаться?

– А потом снова промашка! – братец взмахнул руками. – Я рассчитывал, что Велемир привезет унылую размазню Элейну, а Дмитр – тихую покладистую принцессу. А они притащили двух бешеных баб!

– Я тебе сейчас зубы выбью, – коротко оповестил Дмитр, но Ратмир только покачал головой и остановил его.

– Иванна так и этак пыталась их извести: и опоила зельем, рассчитывала секреты грязные выведать, и Велемира отравила, чтобы на Василису напал, и Кощею о ней все рассказала. Дмитра с Альмой тоже разок пытались достать. А вы как заговоренные!

– Мы просто и сами очень плохая компания, у тебя не было шанса, – ответил Велемир и подумал, что кроме Дамиана его шутку никто не поймет. Впрочем, это было и неважно, потому что все закончилось. Покушения, яды, интриги… Теперь он сможет просто приезжать к родным, как нормальный человек. Или не приезжать вовсе и найти себе дело далеко от Лукоморья.

Главное – теперь рядом с ним не будет этой гнили, выросшей из зависти младшенького. Не будет страхов, ненависти и недоверия. Начнется совсем другая жизнь, рядом с его Василисой Кудесницей, да и прочей плохой компанией, с которой лучше не связываться.

Эпилог

Свадьбу Альмы с Дмитром играли с размахом. И я, как главная подруженька невесты, суетилась всю последнюю неделю, подготавливая торжество. Пусть оно и было моей работой, но в такие сжатые сроки давалось тяжело, только Любашина хватка и спасала. Ее в Лукоморье успели изучить и запомнить, потому сразу давали скидку и соглашались на условия, едва видели заветный сундучок.

Прознал о том и старший Укушуев, лично в столицу не приехал, но написал длинное письмо, в котором хвалил дочкины успехи, но просил обратить внимание, что еще не все товары проданы, не все женихи осмотрены, а значит, нет покоя отцовскому сердечку.

Сегодня же я столько ела, пила и плясала, что больше всего хотела повалиться и не вставать. Велемир постоянно был рядом и поддерживал. Обещался, что наша свадьба будет втрое пышнее, и уж Альму мы точно укатаем до обморока.

Подслушавшая это Любаша тут же предложила свою помощь, обещала организовать все в лучшем виде без капли фуксии. И, что главное, сторговать нам столько скидок, что это с лихвой покроет ее небольшой, дружеский гонорар. Крайне выгодная сделка, хоть ты сейчас соглашайся! Да-да, соглашайся, пока такую пробивную сваху не пригласили другие. Или пока она снова не сменила сферу своих интересов. Ведь мир большой, в нем здесь и там сокрыта выгода.

Но я не торопилась, свадьбу хотела тихую и скромную, чтобы только для своих. Тех, конечно, тоже набиралось немало, но и не столько, сколько у Альмы. Здесь столы для пиршества тянулись по царскому саду, и не было им числа. Да и музыкантов назвали столько, что на дружину бы хватило. Иней непременно бы среди них затерялся, если бы не крепкая Любашина рука, неизменно возвращавшая барда на место поближе к царскому столу.

Правда, и Снежок выглядел на диво опрятно и хорошо, пел прилично, даже слезливо. Про уходящее девичество – так и вовсе в самое сердце. Мы с Альмой не таясь всплакнули, да и Любаша вытерла набежавшую слезу. Хотя на ее девичество, вроде бы, никто не покушался, разве что конь, но пока что они оба слишком нервно реагировали на всякие намеки об этом.

А может это я была счастлива рядом с