Развод. Будущий бывший муж - Анна Грин

может принести большие плоды, и поскольку с цифрами я ладила проблемно, мама помогла просчитать мне все риски, а также эффективность моей работы, которая составляла сорок три процента, чуть меньше половины, но я уже была рада.

Я в очередной раз промахнулась рукой мимо стола, и у меня все-таки стакан полетел на пол.

С началом учебного года очень много нагрузки легло на Тима, поэтому Валера перестроил свой график таким образом, чтобы отвозить сына на тренировки, а также в те дни, когда у Лидочки были кружки и развивайки, этим тоже занялся Валера, по той простой причине, что ему не хотелось, чтобы я, беременная, ездила за рулём.

Ну, на самом деле я и сама бы не села за руль по той простой причине, что я и так была всегда рассеянной, а с беременностью половина внимания у меня ушла непонятно куда.

Валера настолько влился в жизнь детей, что даже поехал с Тимофеем на соревнования.

Сын занял первое место, но приехал злой, как дьявол. Он с порога швырнул рюкзак на полку.

Когда я посмотрела на бывшего мужа, Валера только пожал плечами.

— Я не понял, что его выбесило. Все было хорошо…

Наше общение с мужем сосредотачивалось только на детях.

Мы оба старательно делали вид, как будто бы у нас не было за плечами большого брака, но позже Тим мне признался:

— Мам, он стоял и орал на трибунах: это мой сын, он всех сделал, выкусите все! Мам, я готов был под землю провалиться…

— Тим, он тобой гордится.

— Да блин, мам, я понимаю, но он… он… — Тим рычал, пыхтел, и я видела, что ему отчаянно хочется, чтобы папа снова был его, но по каким-то только его выводам, Тим не мог себе позволить снова любить его и не обижаться, и поэтому да, он рычал, он психовал, но за всем этим я видела, что его сердечко оттаивает.

Наличие Валеры в жизни сына было очень важным и Тим ценил, да, но ругался, возмущался. Но я понимала, что Тим его хочет простить, просто не знает, как это сделать.

Лида была вся в шоколаде.

Из-за того, что Валера чувствовал вину за своё отсутствие в их жизни, дочка научилась вить из него такие верёвки, что мне пришлось вмешаться один раз.

Когда Лида появилась на пороге с новым планшетом, у меня задёргался глаз.

— Валер, — набрала я быстро мужа. — Ты сейчас совершил большую глупость.

— Что случилось, родная?

— Не смей покупать детей!

— Карин, она очень хотела этот планшет…

— Валер, я понимаю, что она хотела этот планшет, а завтра она захочет новый телефон, который ей в принципе пока не нужен. Она не ходит в школу. Послезавтра она тебя запросит купить мак, который тоже ей по факту не нужен. С этого все начинается, а потом все будет дальше и дальше, и дальше. Не балуй её. Не давай ей того, чего ей не нужно.

Валера фырчал, был недоволен, что я вмешивалась в то, как он общался с детьми, но все же покочевряжившись, он признал:

— Хорошо. Впредь я буду умнее. И, наверное, я буду советоваться с тобой, что можно Лиде брать, а что нельзя.

— Я была бы тебе очень благодарна, родной.

Мы старались сохранить дружбу.

В браке между супругами дружба — это неотъемлемая часть. Вот хотя бы её мы старались сохранить, но с каждым божьим днём мне становилось все сложнее и сложнее, потому что, как только Валера появлялся в поле моего зрения, мне хотелось что-то ему высказать, мне хотелось как-то проявить эмоцию, я не понимала, что со мной происходило, я чувствовала собственную раздражительность так ярко, как будто бы я последняя склочница, и вот сейчас, когда этот чёртов бокал ударился об пол, я зарычала.

И слишком не вовремя все это произошло, потому что в дверь позвонили.

Я, переступив осколки, прошла в коридор и дёрнула домофон, увидела Валеру, вскинула бровь.

— Привет, я тут кое-что привёз для Тима.

Я без всяких оправданий, объяснений просто нажала на кнопку и открыла дверь.

Валера же сейчас не пользовался ключами. Он как будто бы провёл границу того, что у нас есть собственное пространство, и он на него не претендует.

Муж зашёл в квартиру и занес набор фирменных ракеток.

— Я просто один раз увидел, как он ими херачит по мячам. А взбесившись — по корту. Мне кажется, эти ему не помешают.

Я закатила глаза и чуть не прорычала.

— В чем дело? — Валера опустил взгляд и наткнулся на животик. Ему очень хотелось погладить его, но я понимала, что, как только он ко мне прикоснётся, взрыв наконец-таки случится и что-то произойдёт.

По крайней мере, первое, что это будет, это мой рык, рёв и обвинения супруга во всех смертных грехах.

Но я понимала, что все это просто от бессилия какого-то, и поэтому я, покачав головой, выдохнула:

— Не бери в голову. Это мои заморочки.

— Карин, ты меня пугаешь, если это что-то связанное с беременностью…

— Нет, Валера, это не связанное с беременностью, — зарычала я все-таки, выйдя из себя, я развернулась и прошла в кладовую, взяла совок и веник.

— Куда ты пошла?

— У меня дела, — заверила я строго.

Валера разулся и пошёл следом.

— Карин, да что происходит? Ты как будто бы сама не своя.

— Валера, ничего не происходит. Понимаешь? Просто вот так вот оказалось, что на протяжении полутора месяцев то, что мы в разводе, я одна, на мне двое детей…

— Карин, я делаю все возможное, чтобы разгрузить тебя. Но ты вместо того, чтобы сейчас проводить нормальную беременность, лезешь ещё куда-то, открываешь ипэшки, устраиваешь кастинг на своих швей…

— Потому что я хочу быть независимой, потому что, если вдруг начнётся какой-то апокалипсис, у меня была возможность не остаться среди хищников.

— Да ты не останешься среди хищников, — зарычал на меня Валера, взмахивая руками. — Я — самый главный хищник, и поверь, я любого загрызу, кто приблизится к тебе!

Я сквозь зубы задышала, и в этот момент у меня из рук вылетел веник. Я психанула и бросила ещё рядом совок.

— Знаешь что, Валер, вот во всем, что сейчас происходит, виноват только ты.

Я увидела, как у Валеры вздулись все вены на шее, как у него полыхнул взгляд, и