Держать в плену - Анжела Снайдер

нахожусь в ее профиле Instagram, просматриваю ее фотографии и пытаюсь увидеть, есть ли какие-либо новые комментарии, намекающие на какие-либо обновления о ней или на какие-либо недавние проведенные поиски, когда замечаю что-то вверху экрана. Завтра день рождения Арии. Сомневаюсь, что она вообще помнит об этом. Вероятно, даже не знает какой сейчас месяц. Я не разрешаю ей пользоваться телефоном или компьютером, и у меня нет никаких устаревших календарей, висящих в доме.

Я понимаю, что хочу сделать ее день здесь особенным, даже если ей не захочется праздновать. Уверен, что все это заставит ее еще больше скучать по своей семье и друзьям, но мне все равно. Я не могу просто позволить ее первому дню рождения со мной пройти бесследно, не сделав что-нибудь для нее.

Желая придумать, что ей купить, я просматриваю фотографии, пока одна не бросается в глаза. Я сразу узнаю каблуки. Это были те же туфли, которые она носила на аукционе и вечером в клубе. Я помню, как она говорила мне, что это подарок ее матери, и, конечно же, подпись к фотографии звучит правдоподобно. Они, очевидно, занимают место в ее сердце, поскольку она запихнула их в дальнюю часть шкафа и отказалась выбрасывать.

Покидая кабинет, я иду в нашу спальню, где Ария тихо спит. Я трахал ее до самого рассвета, не имея возможности утолить свою жажду по ней, и я сомневаюсь, что она проснется в ближайшие пару часов. Наверное, мне должно быть стыдно за то, что я каждый день погружаю ее в сексуальную кому, но я сосем не испытываю сожаления. Ее тело было создано для греха, и я бы с радостью последовал за моей маленькой искусительницей прямо в ад снова и обратно.

Роясь в шкафу, нахожу пару туфель на каблуках Louboutin. Они сильно потерты, один каблук треснул почти до такой степени, что вот-вот отвалится. Я помню, как она спотыкалась в них в клубе. Неудивительно, что она чуть не упала, выходя из машины той ночью.

Чувствуя вдохновение, несу их в свой кабинет и звоню Игнасио. Когда он входит через несколько минут, говорю ему: — Я хочу, чтобы ты отвез это в город и посмотрел, сможет ли кто-нибудь их восстановить.

Его брови хмурятся, когда он смотрит на каблуки, как будто пытается разгадать головоломку, но он умно решает оставить свое мнение при себе. Вместо этого спрашивает: — Могу я взять Флору?

Я закатываю глаза и машу рукой, отпуская его.

— Да, конечно. Только не позволяй своему траху помешать тому, что я хочу, чтобы ты сделал сегодня. Мне нужно, чтобы они были сделаны к завтрашнему утру. Доплати, если потребуется.

— Хорошо, — соглашается он, прежде чем взять туфли с растерянным выражением лица.

Он, наверное, удивляется, какого черта я хочу починить пару каблуков, но нет времени объяснять. У меня вечеринка по случаю дня рождения, к которой мне нужно подготовиться.

Глава 44

Ария

Когда просыпаюсь, то замечаю, что кровать пуста, но на подушке Матео лежит записка.

Я снова и снова перечитываю мужской почерк, пытаясь разобраться в нем. Он хочет, чтобы я оставалась в комнате, пока он не придет за мной позже этим вечером, а также должна хорошо выглядеть для чего-то особенного.

Убирая записку, задаваюсь вопросом, что бы это могло быть. Вчера Матео позволил мне проспать большую часть дня, пока отсиживался в своем кабинете, ведя себя скрытно и все такое прочее. Что-то определенно происходит, но я понятия не имею, что он задумал. Не похоже, что сказал бы мне. Он явно хочет, чтобы это стало своего рода сюрпризом.

Я провожу большую часть дня, ломая голову и пытаясь разобраться в этом, но потом в конце концов сдаюсь и отвлекаю себя от того, чему не должно быть названия, часами отмокая в ванне, пока пальцы не становятся словно чернослив. После того, как я закончила, вытираюсь, делаю прическу, макияж и подхожу к шкафу, чтобы выбрать наряд. В итоге я остановилась на милой темно-синей рубашке в стиле пэчворк с вышивкой в виде петель и поясом. Я завершаю образ парой туфель на каблуках с ремешками и крашу губы красной помадой, прежде чем терпеливо ждать. Поскольку у меня нет часов, время здесь не имеет реального значения. Я могла бы ждать десять минут или полчаса и на самом деле не смогла бы заметить разницу, если бы не считала секунды в своей голове.

В конце концов, дверь открывается, входит Матео, выглядящий непринужденно в черном костюме, с идеально уложенными волосами. Хотя мне нравится его непокорный вид, который, кажется, всегда потрясает, когда дело доходит до его волос, эта собранная прическа тоже привлекательна.

— Ты выглядишь великолепно, — говорит он, пожирая меня глазами.

— Ты и сам выглядишь не так уж плохо, — замечаю я. — Итак, мы покидаем дом по этому особому случаю?

— Нет, мы остаемся дома. У меня все готово внизу.

— О.

Мое любопытство задето.

Может быть, он запланировал званый ужин? Я просто надеюсь, что он пройдет лучше, чем тот, на который мы ходили в прошлом. Думаю, если в конце концов на меня не нападет незнакомец, я назову это победой.

— Что случилось? — Спрашивает Матео, возможно, чувствуя дискомфорт от моих внутренних мыслей.

— Ничего. Просто интересно, что происходит.

— Ты все увидишь, — загадочно говорит он, прежде чем протянуть мне руку.

Он ведет меня вниз по лестнице, и первое, что замечаю, это то, сколько там воздушных шариков. Арки из воздушных шаров над всеми дверными проемами, воздушные шары, покрывающие пол, и гелиевые шары, танцующие по потолку.

— У кого-то сегодня день рождения? — Я заговорщически шепчу ему прямо перед тем, как несколько человек выскакивают из соседней комнаты и кричат: — СЮРПРИЗ!

Игнасио, Флора, Эсмеральда и большая часть персонала стоят внизу лестницы и выжидающе смотрят на меня. В замешательстве я смотрю на Матео, на его красивом лице растягивается плутоватая улыбка.

— Матео, у тебя сегодня день рождения?

— Нет, — отвечает он. — День рождения сегодня у тебя.

Внезапно я испытываю ощущение падения с очень крутого склона американских горок. Мне трудно дышать, грудь сжимает от беспокойства. Если сегодня мой день рождения, то это означает, что прошли месяцы. Месяцы, когда я не видела и не слышала ничего от своей семьи. Месяцы, прошедшие с событиями, вечеринками и особыми случаями, которые я никогда не смогу пережить заново. Месяцы, которые меня держали в плену против моей воли, без обещания когда-либо отпустить.

Я едва