(Не) могу быть твоей, Дракон - Светлана Томская

– Остров на горизонте, – повернув голову, кричит Кира, стараясь перекрыть свист ветра и плеск волн.

Я выглядываю через её плечо. Не сразу получается рассмотреть едва заметную точку.

Нарг, получив команду от княжны, ускоряется, и остров начинает быстро увеличиваться.

Сначала я различаю только неясные очертания суши, окутанные дымкой и сливающиеся с линией горизонта.

Но вскоре сквозь рассеивающуюся пелену начинают проступать крутые скалистые утёсы, вырастающие из морских глубин. Их высота и отвесные стены создают впечатление неприступной крепости. Мы же не полезем по ним вверх?

Не полезем. По мере приближения к суше, скалы в одном месте начинают расступаться, открывая вход в узкое ущелье, ведущее вглубь острова. В конце ущелья оказывается небольшая уютная бухточка с пологим удобным выходом на берег.

За узкой полоской разноцветной гальки стеной стоит лес.

Кира, призывно махнув рукой, устремляется в чащу.

Мы идём по узкой тропинке, петляющей среди густых тропических джунглей. Ветви высоких деревьев переплетаются высоко над головой, образуя зеленый полог и погружая всё вокруг в зеленоватый полумрак.

После свежего морского ветерка влажный и душный воздух мне кажется плотным. Хочется раздвинуть его руками, чтобы вдохнуть.

Справа от тропы журчит по обточенным водой камешкам ручеёк.

– Под ноги смотри, – предупреждает Кира.

Вовремя, опустив глаза вниз, я останавливаюсь в шаге от торчащего из земли корня. После этого перестаю глазеть по сторонам.

Тропа приводит нас к небольшому лесному озеру с берегами, заросшими папоротником.

Замираю от восхищения.

Над водой вопросительным знаком нависает скала, откуда в озеро с шумом обрушивается поток воды.

– Нравится? Это наше любимое место с Рэем. Здесь не бывает посторонних.

У меня дыхание перехватывает. Получается, я для княжны не посторонняя?

Холодное ощущение одиночества отступает под натиском того тепла, которым окружили меня новые друзья.

«Друзья», – перекатываю это слово в голове, не решаясь произнести вслух. Я так привыкла быть маленькой и никому не нужной, «никчёмной», как когда-то назвал меня мой муж.

Пора уже забыть об этом. Такие мысли делают меня слабой. А я уже сейчас всё изменила в своей жизни. Но ещё больше предстоит. А для этого нельзя разнюниваться. У меня необычный дар. И, если я его разовью, я перестану быть пустым местом.

– Ты о чём задумалась? – с тревогой спрашивает Кира. – У тебя кончик носа покраснел, как будто ты собралась плакать.

– Нет, конечно же, нет, – отвечаю я с живостью. – Я сейчас настраиваюсь на работу. Мы ведь прямо сейчас начнём?

– Ну что ж… – Кира деловито оглядывает озеро и начинает сквозь заросли папоротника пробираться к подножию водопада.

А потом мне приходится всерьёз напрячься. Со льдом я ещё не сталкивалась. И здесь в жарких и влажных джунглях мне сложно представить себе что-то холодное.

Кира замораживает струи водопада, а я снова и снова пытаюсь настроиться на её магию.

С Огнём и Водой получилось как бы само собой, я не старалась. А тут я впервые пытаюсь осознанно освоить стихию, с которой никогда не имела дела.

Долго ничего не выходит.

– Ты просто расслабься, – советует Кира и добавляет одобрительно: – Вон та льдинка уже твоя.

– Скорее, наша, – пыхчу я, чувствуя, как лоб покрывается испариной.

Да, я уже ощущаю лёд, но сил уходит столько, что, кажется, тяжёлые камни ворочать легче.

И наконец одна из струй водопада превращается в тоненький твёрдый столбик, поблёскивающий в солнечных лучах. Он тут же рассыпается под напором воды на крохотные льдинки, но я уже знаю, что это целиком и полностью моя работа.

– Есть! – радостно восклицает Кира.

Огромная тень закрывает солнце. И в озёрной глади я вижу отражение зависшего над нами дракона.

*****

Мелкие камешки впиваются в спину. Холод пронизывает насквозь. Давящая тишина. Всё, что я слышу, – это ток крови в ушах и биение собственного сердца.

Открываю глаза и не вижу ничего. Совсем ничего. Меня окружает густая тьма.

Где я?

При попытке пошевелиться пугаюсь громкого шороха собственной одежды.

Подношу руку к глазам, пытаясь разглядеть собственные пальцы, – бесполезно.

Сердце ускоряет бег. Ещё немного, и меня захлестнёт волна паники. Вдох – выдох. Ещё раз… медленнее. Страх ещё никого не спасал. Успокоиться.

Сказать легко, сделать сложнее. Но через несколько дыхательных циклов у меня получается немного замедлить бешеный стук сердца. Грань тонкая. Я могу сорваться в любой момент.

Соберись, Айви. Ты сильная.

Выплывшее из глубины беспамятства собственное имя как откровение. Меня зовут Айви.

Следующая мысль: «Если я столько всего чувствую, значит я живая?»

Начинаю ощупывать пространство вокруг себя: камни, земля. Убедившись, что над головой пустота и я ни во что не впечатаюсь лбом, преодолеваю сопротивление одеревеневших мышц и принимаю сидячее положение.

Судя по запаху, тьме и тому, что я уже нащупала, я где-то под землёй. Пещера?

Это слово мгновенно вызывает болезненные ассоциации: Арвен – мой похищенный сын, поиски, рычащий на меня Рон, лорд Микель, обрушивший на нас свод пещеры. Грохот камней – это последнее, что я помню.

Неужели я всё ещё в той же самой пещере? А всё, что было потом, – предсмертный бред?

Стоп, Айви! Бред ты несёшь прямо сейчас. Если получается думать, значит ты жива. Судя по тому, что при попытке сесть боли не было, тело не раздавлено камнями.

Пытаюсь унять сотрясающую меня дрожь. Память потихоньку возвращается. Вспоминаю, как Рон в самый последний момент обернулся в дракона и закрыл меня собой. Значит ли это, что он меня спас, а сам…?

На краю сознания мелькает образ рыжеволосой девушки, учившей меня замораживать водопад. Я даже имя её помню: Кира.

А ещё в этом сне был Рон, не тот Рон, которого я изо дня в день ждала в замке, а другой, горячий, любящий. О каком мечтала, такой и приснился?

Сон? Что-то не складывается. Всё это слишком ярко и живо.

Так где же правда? Неужели не было Академии, магистра Ферона и Дэнира, Киры и корабля с капитаном Рэйгардом?

У меня вырывается стон. Ещё пара мгновений, и отчаяние меня всё-таки затопит.

Судорожно вдыхаю воздух. Самый яркий здесь – это запах земли. Но я помню и другой запах – запах моря. А ведь я никогда даже рядом с ним не была. Откуда тогда память о волнах, ласково омывающих мои ноги, о нарге, которого я никогда не видела?

Облизываю пересохшие губы. На них соль.

Что-то слишком много подробностей из сна. И они не исчезают. Чем дольше я об этом думаю, тем