Гори, бабочка, гори - Риз Риверс

— Он в порядке? — спрашивает Эш, заставляя меня бросить на него мрачный взгляд.

— А ты как думаешь? Нет, не в порядке. Девушка, которую мы любим, бросила нас, и он на грани потери единственной семьи, которая у него есть.

Игнорирую чувство вины, промелькнувшее на его лице, и обращаюсь к Тейту.

— Я больше не могу это терпеть, чувак. Я должен забрать ее!

Прежде чем Тейт успевает мне ответить, Эш спрашивает:

— Куда она поедет?

Сдерживаю рычание, которое хочу выплюнуть на него, и вместо этого просто пригвождаю еще одним мрачным взглядом.

— Джуд, я серьезно. Ты собираешься поехать за ней, но куда она поедет? На западное побережье с тобой или во Флориду с Тейтом? Или она останется здесь с Беком и… мной? Вы, ребята, уедете отсюда через несколько месяцев, так что, если ты привезешь ее обратно, где она будет? Ты собираешься заставить ее выбирать?

Тейт печально стонет.

— Черт. Он прав, Джуд. Даже если ты сможешь убедить ее вернуться, даже если мы сможем заставить ее простить нас, что тогда?

Моя голова поворачивается от него к Эшу и обратно, прежде чем я срываюсь и с ревом ярости бью кулаком по ближайшей стене. Боже, все болит, когда ее нет, но знать, что они правы, еще больнее. Я должен отпустить ее, но не могу, поэтому я отпущу ее… пока. У нас с Тейтом четыре года по контрактам, но после трех мы можем начать переговоры. Мы оба подписали контракт на большее количество гребаных нулей, чем я смогу потратить за всю нашу жизнь, так что для меня, если я не смогу заключить сделку, чтобы вернуться к своей кукле, к черту все, к черту футбол. Я просто уйду. Я люблю футбол, но он никогда не был тем, что определяет меня, это гребаная работа. Футбол вытащил нас с Эшем из гетто, и этот контракт поможет мне на всю жизнь. Сави и мои братья вместе как семья? Это стоит больше, чем все, что может дать мне ловля гребаного мяча.

Поворачиваюсь к ним и откидываю волосы с лица.

— Я не откажусь от нее. Я никогда не откажусь от нее… но… я подожду. Она, блядь, того стоит.

АШЕР

В доме тихо, пока я пью пиво за пивом в одиночестве на кухне. Я не могу перестать думать о том, что сказал Джуд. Его уверенность в том, что Сави стоит всего этого. Я знаю этого ублюдка с тех пор, как мы били окна на заброшенной текстильной фабрике по дороге из детского сада, и я никогда не мог предположить, что между нами может встать женщина. Сейчас он едва терпит меня после того, что произошло той ночью.

Я не могу поверить, что она не вернулась. Я всегда знал, что моя Бабочка единственная в своем роде, и это только еще больше доказывает это. Любая другая девушка вернулась бы и заставила нас страдать за то, что мы с ней сделали. Были бы драмы, споры, мы бы унижались, пытаясь вернуть ее в качестве наказания, но нет, не Сави. Она просто ушла и забрала нас совсем, и это худшее наказание, которое я могу придумать.

Я не знаю, почему меня это удивило. Она всегда прижимала свои карты близко к груди и пряталась за своими масками и клетками, чтобы держать людей подальше. То, что она вот так нас бросила после того, как мы причинили ей боль, это именно то, что она сделала, и это все моя вина. Все, что Джуд когда-либо говорила обо мне, правда. Я гребаный ублюдок. Я влюбился в «Бабочку» по многим причинам, но главной из них было то, что мне не нужно было ей доверять. Я мог любить ее с клеткой между нами, и мне не нужно было отдавать ей часть себя, которую она могла повредить. Она была простой и чистой, и я ездил на ней два года, пока не появилась Сави.

Сави с ее слоями одежды, с ее сладостью, с ее голубыми глазами, которые сбивали меня с ног. Она пряталась, потому что не считала себя храброй, хотя на самом деле трус — я. Это я боялся. Я твердил, что хочу большего с Бабочкой, но правда была в том, что мне нравилось, что она была на расстоянии, что она была в безопасности. Сави все это перевернула, и я влюбился в нее, выбрал ее, но как только ее сестра дала мне выход, я вцепился в нее и все испортил еще до того, как все началось. Сави заслуживает гораздо большего.

Место, откуда я родом, и люди, среди которых я вырос, все это хуйня. Нищета, преступность и безнадзорность были для нас просто… жизнью. С первого вздоха мне внушили, что никому нельзя доверять, даже семье, потому что они продадут тебя без раздумий. Мои сестры обе сбежали, как только им исполнилось шестнадцать, и нашли мужчин, которые заботились о них за пределами района. Если бы не Джуд и футбол, я бы, наверное, сейчас сидел в тюрьме. Именно он, Тейт и Бек научили меня немного доверию, но я никогда не доверял никому другому. Видя, как многие девушки здесь пытаются под разными углами подцепить моих друзей, я только подтвердил это недоверие.

Я осушил последний бокал пива и поставил бутылку рядом с остальными, потянувшись внутрь и глубоко зарывшись. Я хочу быть тем мужчиной, которого она заслуживает, потому что она этого достойна. Поэтому я тоже буду ждать, но следующие годы я проведу, работая над тем, чтобы стать мужчиной, которого заслуживает Сави, и если у меня будет еще один шанс, то я все исправлю. Если она позволит мне, я буду любить эту женщину всем, что у меня есть, но этого все равно будет недостаточно. Я никогда не буду достоин Сави, но я буду тратить каждый день на долбаные попытки.

Выключаю свет и поднимаюсь по лестнице, останавливаясь у открытой двери Джуда. Он смотрит в мою сторону, и меня, блядь, убивает, что его выражение лица становится жестким, когда он видит, что это я. Я все равно вхожу в его комнату и начинаю единственным известным мне способом.

— Брат… мне так чертовски жаль.

ТЕЙТ

9 месяцев спустя