Жестокое завоевание - Лилит Винсент

Я едва могла выговорить слова. — Ты не мой настоящий дядя? Ты тоже собираешься бросить меня?

Дядя Кристиан вздернул мой подбородок и заставил посмотреть на него, и до этого момента я никогда в жизни не видел его более злым. — Кто сказал, что я не твой настоящий дядя? Кто посмеет изрыгать такую ложь моей племяннице?

Я рассказала, как услышала, как мои тетушки говорили о нем — на самом деле они были моими двоюродными сестрами, но я называла их тетками, потому что они папины ровесники, — и он заскрежетал зубами.

— Технически да. Меня усыновили в эту семью.

— Почему ты мне не сказал?

Он опустился на одно колено и схватил меня за плечи. — Потому что для меня это не имеет никакого значения. Я такой же беляев, как и ты. Я не помню другой семьи. Вы моя семья. Ты и твой отец — моя жизнь.

Мои рыдания, наконец, начали утихать, и я вытерла глаза, глядя на его потрясенное лицо.

— Прости, что не сказал тебе, одуванчик. Можешь ли ты простить меня?

— Ты не оставишь меня, не так ли? После того, как мама умерла, я боялась, что люди уйдут от меня. Меня бросили люди, которых я любил больше всего на свете, и оставили в одинокой темной дыре. Мама однажды перенесла обширный инсульт, когда работала в саду, и потеряла сознание. Дядя Кристиан рано забрал меня из школы и отвез в больницу. Мама была в коме несколько дней, а потом просто ускользнула.

— Клянусь, — пообещал он. — Я никуда не поеду.

Я поверила ему.

Потом через пять лет он ушел.

Только для того, чтобы взорваться обратно в мою жизнь самым шокирующим и злым образом.

Моя грудь начинает вздыматься. Черные точки роятся перед глазами. Мое горло сжимается так сильно, что я едва могу говорить.

— Ты… ты заткнула рот… ты заставила меня …

Я не могу этого сказать.

Не могу отдышаться.

Думаю, я вырублюсь.

Дядя Кристиан выпрямляется, озабоченно нахмурив брови. — Одуванчик? С тобой все впорядке?

Я запускаю пальцы в волосы и хватаюсь за голову. Как он вообще может такое спрашивать после того, что только что сделал?

— Я собираюсь задать тебе один вопрос.

Я сжимаю свитер дяди Кристиана обеими руками, притягиваю его к себе и кричу: — О чем, черт возьми, ты думал?

Мгновенно выражение его лица темнеет. — Не повышай голос на дядю. О чем ты говоришь, одуванчик? Ты знала, что это был я все время. Дядя Кристиан смотрит на мои руки так, словно не может поверить, что я проявляю к нему неуважение. Он даже использует на мне свой голос «слушай сюда, юная леди» .

Я смотрю на него. — Я не знала, что это ты.

Его глаза злобно сверкают. — Ну, теперь ты знаешь. Давай сделаем это снова, и на этот раз ты получишь еще больше удовольствия.

Дядя Кристиан скользит своими теплыми руками вокруг моих бедер и опускает рот.

Я издаю задыхающийся звук. Мои ноги все еще раздвинуты, и все мое обнажено перед ним. Я сжимаю ноги, хватаю нижнее белье и натягиваю его на ноги. Если папа услышит об этом, он будет в ярости, и мое лицо горит при этой мысли. — Не могу поверить, что ты обманул меня. Никогда и никому об этом не говори.

Его бледно-голубые глаза вспыхивают, и у меня есть предупреждение за доли секунды, прежде чем он хватает меня, сажает на свои бедра, обхватывает меня обеими руками и крепко прижимает мой член к своим бедрам. Я в ловушке в его объятиях. Хоть я и не видел его больше двух лет, я хорошо помню, что дядя Кристиан никому не позволяет так с ним разговаривать, даже его любимой племяннице.

— Не указывай мне, что делать, Евгения. Твоему дяде это не нравится.

Я корчусь в его объятиях. Он жесткий. О, Боже мой, у него эрекция, как железный прут, и он прямо на моем нижнем белье. Я прижимаю руки к его груди, пытаясь оттолкнуться от него, но он слишком силен и не отпускает меня. Мне жарко во всем. Моя плоть разрывается от смущения.

— В ту секунду, когда ты увидела меня внизу, ты поняла, что это был я, — хрипло бормочет он. — Я видел это в твоих прекрасных глазах. Ты хотела меня, так что я должен был делать? Ты же знаешь, я никогда не мог тебе ни в чем отказать.

Конечно, мне всегда удавалось обвести дядю вокруг пальца, но он будет покупать мне конфеты, разрешать мне не ложиться спать допоздна и учить меня водить его сверхмощную машину, когда мне было всего тринадцать. Я не строила глаз незнакомцу в черном.

Понятия не имею, но если и был, то только потому, что не знал, что это мой дядя.

Дядя Кристиан медленно целует меня в горло, но я отдергиваю от него голову.

— Не делай этого.

Он раздраженно стискивает зубы, и я могу сказать, что ему не терпится снова отругать меня. — Ты же знаешь, что я живу, чтобы баловать тебя, принцесса. Теперь, когда я вернулся, мне нужно многое наверстать.

Он вернулся?

— Тебе? — Я шепчу, надежда переполняет меня и ненавидит, что я так нуждаюсь в человеке, который меня бросил.

Дядя Кристиан улыбается. — Да. Я скучал по тебе, одуванчик.

Одуванчик.

Я стону и опускаю голову ему на плечо. — Где, черт возьми, ты был все это время?

Он проводит пальцами по моим волосам и прижимает меня ближе к своей груди. — Скучал по тебе. Мне очень жаль. Оставить тебя было последним, чего я хотел.

Тепло струится сквозь меня, и туман после оргазма притупляет все мои рассуждения. Меня так давно никто не обнимал. Папа слишком болен, и, конечно, мои братья и сестры прыгают ко мне на колени, чтобы пообниматься, но это я их держу. Я выросла избалованной в крепких объятиях дяди Кристиана.

Мои руки медленно обвивают его шею. Он глубоко вдыхает, наслаждаясь этим моментом, как будто он действительно скучал по мне так же сильно, как я скучала по нему. В комнате сумрачно и тихо. Вокруг никого нет на много миль. Во всяком случае, в живых никого.

Нас только двое.

Его тело похоже на рай, вся теплая плоть и сильные мышцы. Насыщенный, знакомый запах его фирменного одеколона и мускуса его тела достигает моих ноздрей, заставляя меня стонать от удовольствия.

Мне всегда нравилось, как