Надежда для Бирюка - Наталия Романова

И снова ни одной игрушки, даже самой простенькой.

Вспомнился наш дом с Ладой, даже здесь, куда не удалось забрать все сокровища дочки, филиал «Детского Мира». Многое осталось в съёмной квартире, скорей всего отправилось на помойку.

Безумно жалко, Лада скучала по своим замкам для принцесс, зверятам, куклам.

Если бы в тот момент я думала головой, я бы… Впрочем, если бы я имела привычку думать, то не оказалась в этом месте.

Через минуту вернулась хозяйка, ведя за руку Вову — тот заметно шёл на поправку. Течение болезни действительно оказалось лёгким.

— Не обязательно мазать зелёнкой, — вздохнула я, глядя на расписное личико. — Я написала название мази — сушит, обеззараживает, снимает зуд, не оставляет следов на одежде…

— Отродясь мазали зелёнкой, — махнула рукой хозяйка дома. — Долго что ли одежду постирать.

Я решила воздержаться от комментариев, тем более остальные препараты, если верить, принимались исправно, и старших детей экстренно привили, что особенно порадовало и удивило, если честно.

Родители верили в бриллиантовый зелёный, как в святую воду, и продолжит верить ещё не одно поколение.

— Нужно сдать анализы. Завтра сможете прийти к восьми утра в ФАП? — после осмотра младшего, спросила я.

— Зачем ещё? — насупилась хозяйка.

— Проверить, всё ли хорошо. Когда вы последний раз сдавали анализы? Я искала вашу карточку — не нашла, только отметки о прививках.

— Чего дитя зря таскать по больницам? Не болеет, и хорошо. Я бы и прививки эти ваши не делала, почем зря детей травите только, но раз надо…

— Вы всё-таки придите. Или я сама, в семь утра.

— Пусть отец решает, — нервно повела плечом, словно в раздражении, хозяйка дома. — Он у нас шибко умный. Сейчас Василиса придёт. Роман, позови-ка сестру, — крикнула в сторону кухни, откуда выскочил знакомый уже мальчишка, ладошки которого были в муке. — Куда помчался? Руки вымой, нечего грязь по дому разносить!

Я вспомнила Митрофана Яковлевича. Недовольный, на грани брезгливости, взгляд, то, как он отодвинулся от меня, как от чумной…

Такой решит — дети без врачебной помощи останутся.

— Мать тоже может решать, — аккуратно закинула я удочку.

Мысленно похвалила себя за осмотрительность. Молодец, не полезла в бутылку сразу, сначала решила прощупать почву.

— Что она решит, покойница, — всплеснула руками хозяйка дома, подгоняя Вову, чтобы бежал наверх, не топтался рядом.

— Что, простите? — не сообразила я.

— Говорю, мать их, покойница, ничего решить не может. Померла мать их, — посмотрела на меня в упор, поняв, что информация до меня дошла, но перевариться не успела. — Вот, как Владимира родила, так через две недели и померла. Отмучилась, горемычная… — быстро перекрестилась, сложив пальцы как-то по-особенному, но я могла и ошибиться. Сама я последний раз была в церкви на отпевании отца, и искренне не понимала, зачем… Отец не был верующим, однако пошла на поводу традиций, которых по сути-то не знала. Положено, значит, положено. — Рак у неё был.

— Примите мои соболезнования, — сказала я то, что полагается в таких случаях. — Простите за неуместное любопытство, но я обязана спросить, кем вы приходитесь детям?

— Тётка я их родная, Людмила Яковлевна, старшая сестра Митрофана.

— А где же сам Митрофан Яковлевич? Часто он оставляет детей одних?

В прошлый раз они тоже были одни. Сейчас с тётей, только надолго ли, если упоминалось, что куда-то торопится, значит, снова будет одни.

Из них двое больных.

— Где ему быть, работает. Часто оставляет, считай, каждый день. После школы старшие ко мне бегут, обедают, уроки делают, Вову после сна забирают, и домой, делами заниматься. Сейчас болеют, сама хожу. У меня своих семеро, из них половина ветрянкой не болела, если кто успел подхватить — сюда приведу. Пусть кучком болеют, всё попроще.

— Каждый день одни? — переспросила я.

— Знаете что, доктор, вас государство поставило лечить — лечите. Приезжали как-то с опеки, интересовались, как дети живут. На учёт, сказали, поставят, как многодетных и неблагополучных. Митрофан их так отчехвостил, что носа сюда не кажут. Нормально дети живут, лучше многих, у кого мать жива, здорова. А что одни сидят — не маленькие уже, в сиротстве быстро уму-разуму учатся. Отцу деньги зарабатывать надо, чтоб те же лекарства купить, обуть, одеть, накормить. Некогда рядышком-то сидеть, в глаза заглядывать. Нашлась умная!

— Тётя Люда, почему вы ругаетесь? — из-за спины выглянула Василиса во фланелевой пижамке в васильках, под цвет глаз.

— Не ругаюсь я, деточка, не ругаюсь, — Людмила Яковлевна привычно погладила девочку по голове, та прижалось головой к боку, ловя ласку. — Взрослые разговоры не подслушивай, нельзя. Иди, доктор посмотрит тебя.

Василиса позволила себя осмотреть. На ветрянку не похоже — и хорошо. Я выписала нужные препараты, сказала, приду завтра с утра, заодно и кровь возьму у неё и Вовы. А вот в эти баночки надо собрать мочу.

— Соберём, — кивнула Людмила Яковлевна. — Не ветрянка у Василисы?

— Нет. Скорей всего грипп… Прививку не делали? — спросила я, уже зная ответ.

— Хоть от неё не делали. Отвёз Митрофан в райцентр, сделал экстренную прививку от ветрянки, и что? Вот, пожалуйста! — всплеснула та руками, осуждающе глядя на меня. — Сами завтра придёте? Не вести?

— Сама, — кивнула я, решив, что успею заскочить.

На улице ждал УАЗ с Толиком за рулём. Он флегматично смотрел ютуб, никак не реагируя на то, что видит. Смешно ему или грустно — непонятно.

— Завтра в семь надо к Гучковым, — сказала я. — Анализы взять.

— Надо так надо, — прокомментировал Толик. — Хорошо стало, — довольно протянул он. — Заболело дитё — ехать никуда не надо, врач на дом придёт, анализы возьмёт, диагноз поставит, лечение выпишет… прямо, как в Союзе.

— Да, — кивнула я, смирившись с тем, что ближайшие минут двадцать буду слушать, как раньше было хорошо, потом стало плохо — после развала СССР, — а сейчас снова хорошо.

Лет десять, как хорошо, ещё и ФАП открыли, да какой… современное всё, как в кино!

Раньше-то у них больница была, только старая, оборудование древнее, стоматологический кабинет — чисто пыточная средневековая. А сейчас космический корабль, а не медицинский пункт.

Недавно школу отремонтировали, слухи ходят, сделают одиннадцатилетку. В садике детские площадки поставили — загляденье одно. Дом культуры работает, старухи песни поют, дети в кружки собираются.

Говорили — библиотечный фонд обновился, но чего не знал Толик, того не знал. Ни он, ни жена книги не читали, детям не до просвещения, работают, внуки маленькие ещё.

Дорогу провели из райцентра — красота! Ещё и парк