Жених с испорченной биографией - Лана Одарий

бочке. В неё отправились грязные лохмотья, в которые был одет Ричард, и абы как выстриженные клочья волос. Чтобы ещё сильнее не травмировать кожу из-за множественных язвочек от укусов вшей, волосы сбривать не стали. Ричард, стиснув зубы, чтобы не кричать от боли, терпел, пока на его волосы и бороду наносили дурно пахнущий маслянистый состав. После обработки он долго мылся в заполненной водой деревянной бочке. Отросшие, деформированные, поражённые грибком ногти, насколько это было возможным, подпилили. Только после этого, замотавшись в белую простыню, он вошёл в замок через вход для слуг. От усталости ноги не слушались. Он медленно поднялся по лестнице и прошёл в свои покои. Здесь его раны обработали вонючей жидкостью, от которой безумно щипало кожу и перехватывало дыхание. После всех процедур он подошёл к зеркалу. Впервые за два года он увидел себя. Из зеркальной глади на Ричарда смотрел измученный больной мужчина с жёлтыми склерами, потрескавшимися, когда-то слегка пухлыми губами, неаккуратной, подстриженной клочьями, серой от въевшегося угля бородой и такими же волосами. Вокруг глаз были мелкие морщины, значительно придающие возраст. Покрытая ранами кожа туловища наводила печаль. Когда-то красивый Ричард сейчас походил на больного старца. Он тяжело вздохнул и отошёл от зеркала, лишь бы не видеть себя. Вновь по щеке покатилась скупая мужская слеза. Ричард предполагал, что пребывание на каторге наложило отпечаток на его внешности, но не думал, что настолько сильно.

Сил идти в столовую, чтобы поесть, уже не было. Он вызвал слугу, распорядился, чтобы подали ужин в его покои, и рухнул на кровать.

Глава 5

Оставив отца одного, Инвар поднялся в свои покои. После малоприятной беседы ему хотелось побыть в тишине. Он удобно растянулся на диване, предварительно закрыв дверь на ключ. Чтобы собраться с мыслями, Инвар рассматривал роспись на потолке. Художник изобразил маленьких полупрозрачных фей, порхающих среди бутонов нежных цветов. Инвар вглядывался в их искусно нарисованные крылышки, милые лица, стройные, не прикрытые одеждой ножки. Одна из фей напомнила ему Веронику.

"Реально похожа, – подумал Инвар. – Такая же длинноногая… Интересно, если бы я остался в мире людей, у нас с ней получилось бы замутить? Бегали бы друг к другу шпилиться. Она тёлка ничего… Что-то я выражаюсь не аристократично… Переопылился… Да и шут с ней. Здесь у меня другая куколка. Безмозглая милашка. И, как выяснилось, сынок. Отец хоть догадался его усыновить. И на том спасибо. Что же делать дальше?.. Свидетеля лучше убрать. Наверняка Милица его подкупила и не признаётся в этом. Дура! Но как быть с ножом? Зачем Милица его подкинула герцогу? Ума не приложу. Нужно поговорить с ней… Давненько моя крошка не ласкала меня. Хоть хватило ума не признаться, что это я её соблазнил по пьяни. Как это легко оказалось. Испугалась, что я расскажу отцу, что она тайно читает эротический роман. Так вся затряслась… задрожала. Как она мило слушала, когда я продолжил чтение вслух. А потом её щёчки покраснели, дыхание участилось от возбуждения. Пара поцелуев в нужные места, которые так нравятся девушкам, и всё… Надо бы нанести визит в спальню моей глупенькой прелестницы!"

Инвар ещё немного полежал, собираясь с мыслями. Перед глазами снова и снова возникало миленькое личико Милицы. Только почему-то с глазами Вероники: большими, голубыми, обрамлёнными длинными, густыми ресницами, щедро накрашенными чёрной тушью, от чего они казались ещё длиннее и гуще.

"Нет… Реально… Девчонка зацепила… Но не могу же я, сын маркиза Лансуорта, строить серьёзные отношения с безродной девкой. Хорошо, что меня нашли и вернули в мой родной мир, – рассуждал Инвар. – Но какие же у неё губы… Кожа… Как она восхитительно пахла. Жаль, что не успел насладиться её прелестями. Хватит воспоминаний. А то моя куколка грустит".

Инвар резко поднялся с дивана и направился в покои Милицы. Между ним и отцом никогда не было тайн, точнее, так считал Чарльз. Инвар прекрасно знал, что Милица ему не родная сестра. Молоденькая Лилия появилась в их доме, когда Инвару было четырнадцать лет. Он встречался с ней и раньше на детских праздниках, устраиваемых знатью. Красивая девочка притягивала его к себе, словно магнит. Он даже не обращал внимания, что Лилия немного старше, чем он. Ни раз он вздыхал, наблюдая, как она звонко смеётся, как поправляет локоны, складки платья. Инвар решил, что когда подрастёт, обязательно попросит её руки. Но в один из дней Лилия не пришла на детский праздник. Он искал её глазами, не находил себе места, пытаясь понять, что случилось. Оказалось, что предмет его воздыханий больше не будет посещать детские праздники: Лилия выросла.

Родная мать Инвара умерла во время второй беременности. Инвар видел, насколько сильно отец горюет по жене. Он практически каждый день летал на кладбище с букетом свежих цветов, подолгу сидел на могиле супруги, разговаривал с ней. Инвару иногда казалось, что отец может сойти с ума. Всё изменилось после визита в их дом родного дяди Лилии. Он поведал историю, как его племянницу соблазнил молодой морской офицер и, не желая нести ответственность за содеянное, уплыл служить в отдалённый гарнизон. Почтенный дракон, давний друг Чарльза, умолял помочь его семье избежать позора. Племянница была в интересном положении. Дракон был готов заплатить любые деньги, если Чарльз согласится на фиктивный брак с его племянницей. И Чарльз согласился. Когда Лилия переступила порог их дома, Инвар не поверил своим глазам. Подросшая девочка, в которую он был влюблён с детства, станет женой его отца! Инвару казалось, что он лишится рассудка. Несколько дней он не выходил из своей комнаты, замкнулся в себе. Чарльз, не догадываясь об истинной причине депрессии сына, поговорил с ним как мужчина с мужчиной и объяснил, что Лилия никогда не заменит ему умершую супругу. Она просто девушка, которой он согласился помочь. И как только Лилия родит младенца, они обязательно разведутся. Но время шло. Нежная, восхитительная блондинка, не намного старше его сына, смогла отвлечь Чарльза от горьких дум. Маркиз не устоял перед соблазном обладать красивым молодым телом. Брак перестал быть фиктивным. А потом родилась Милица, которой маркиз дал своё имя. Первое время Инвар ни минуты не сомневался в преданности молодой жены отцу. Даже с пасынком она держалась предельно вежливо, не подозревая, какие чувства он испытывает к ней, насколько сильно ревнует к собственному отцу. С точки зрения Инвара, у Лилии просто не было шансов изменить отцу. В свет она выходила только с Чарльзом. У неё не