Отпускай - Ольга Сурмина

по работе. Нужно самой идти домой. Однако от мысли о расстоянии, которое предстоит пройти назад, становилось дурно. Правда лучше б это была единственная мысль, от которой делалось дурно. Главное — дожить до вечера. Дотерпеть, и выслушать объяснение. Станет легче.

Холодало. Набравшись сил, девушка оперлась руками на асфальт, и попыталась встать. Даже если зонами отдыха теперь станут клумбы — ничего. Если, в итоге, станет совсем плохо, вызовет такси.

* * *

В горле пересыхало. Она дрожащими руками скинула с себя платье, и упала на стул, на кухне. От усталости. Грязное платье, которое трогало сегодня не один тротуар. В нем ни на что лучше не садиться, а сразу кинуть в стирку. Ведь… Нейтан всякий раз так старается, когда чистит мебель. Приводит в порядок дом. Не хотелось добавлять ему работы.

Сердце в груди беспорядочно стучало, а сидеть в одном белье становилось холодно. Однако, Эмма упорно игнорировала этот холод. Устала настолько, что даже идея пойти за халатом сейчас казалась совершенно безумной. Она прилегла грудью на стол, и медленно сомкнула глаза. Тут же тело стала парализовывать тяжелая дремота.

Когда Фастер вновь открыла глаза, за окном уже темнело. Кожа давно покрылась мурашками от холода, а пальцы на руках и ногах словно стали ледяными. Сердце тут же беспорядочно забилось, снова. Снова все внутри сковали нервозность и страх. Уже так поздно? Он… еще не приходил домой? Дрожащими руками девушка полезла в карман платья, что лежало на полу рядом со стулом. Почти десять вечера. Ладони начинали влажнеть, как и глаза. Где Нейт? Завал на работе? Но он, вроде как, уехал оттуда… а что если все-таки не он?

Нервно сглотнув, девушка стала набирать до боли знакомый номер, затем медленно поднесла мобильник к уху. Аппарат абонента выключен. И опять холодный пот на лбу.

Вряд ли совещание в десять вечера. Может… такой жуткий завал? Может, он уезжал на обед днем, и вернулся? Не отправлял никаких СМСок, не оставлял сообщений. Губы дрожали. Может что-то случилось? Может, ему стало плохо? Или какой-то, вдруг, несчастный случай? Темнело в глазах.

В тот же момент в замочной скважине послышался тихий скрип. Сердце замерло, и Фастер подняла брови. Пришел. Вернулся домой.

Темная тень медленно прошла по коридору, оставляя ботинки у входа. Мужчина не включал свет, не спешил раздеваться или делать что-либо. Казалось, он остановился у гардеробного зеркала, и во мраке рассматривал свой внешний вид. Тихие шаги приближались к кухне, и девушка до крови закусила губу. Вновь страх. Столь сильный, и тяжелый, что темнело в глазах.

В следующую секунду на кухне зажегся свет. Она вздрогнула и прищурилась, с непониманием, и какой-то странной надеждой глядя на сожителя, который застрял в дверном проеме.

На секунду на его лице промелькнуло удивление. Затем непонимание и досада, а меж бровей проступила тяжелая, глубокая морщинка.

— Эмма? Что ты сидишь здесь? Почему ты… ты голая?

— Нейт, я. — В горле тут же возник тяжелый ком. — Платье, оно… оно совсем грязное. Я не хотела в нем садиться на стул, и задремала потом. — Уши становились красными, словно ребенок мямлил оправдание перед строгим родителем.

— Боже. — Процедил Штайнер, и медленно вышел из кухни. Затем, через пару минут вернулся, и протянул девушке халат. — Надень. Почему оно грязное? Где ты опять лазила, что оно грязное? Некуда было сесть?

— Вроде того. — Она стала натягивать халат, и тут же в него кутаться. — Пришлось садиться на тротуар.

— Ты в своем уме? — Нейт с яростью вскинул брови, но тут же взял себя в руки. — Кроме мышечной дистрофии, тебе еще понадобилось воспаление почек, да? Чтобы в инвалидную коляску сесть. Очень умно, ничего не скажешь.

— Прости. — Фастер опустила взгляд. Ресницы все еще дрожали. — Я дошла до твоей работы сегодня. Я… я справилась.

— То есть как? — Казалось, молодой человек напрягся.

— Ну… у меня получилось. Я хотела сперва дождаться тебя, но видела, как ты… вышел оттуда с девушкой. — Вновь ком в горле. — Вы сели в такси. И я поняла, в общем, что… тебя не будет. И пошла назад.

— Вот как. — Штайнер прикрыл глаза. — Да, был такой эпизод.

— А… Нейт. — Эмма подняла блестящие зрачки на мужчину. — Кто это?

— Моя коллега. И нам нужно поговорить об этом. Сегодня поздно, завтра. Что было — то было. И я не вижу смысла от тебя скрывать что-либо. Да и скрывать… просто не честно в отношении тебя. — Он покосился на Фастер, и тяжело вздохнул. В любом случае не тот человек, который будет скрывать. Даже если бы ему было, что терять.

— А ты… ты это о чем? — Странная улыбка на лице Эммы становилась нервной.

— Завтра. Я помогу тебе подняться, а сам посплю в гостиной. Нам предстоит долгий разговор.

— Почему в гостиной? — Голос дрожал.

— Потому что я хочу спать в гостиной. — Штайнер стиснул зубы. — Закрыли тему. Вставай, я отведу тебя наверх.

Ноги не слушались. Все темнело, а пульс стучал в висках. Что он хочет сказать? Почему не сейчас? Голова изо всех сил избегала самого очевидного ответа, но губы все равно дрожали. Сегодня, почему-то, его прикосновения казались холодными и отчужденными. Он помогал, как всегда. Но сжимал челюсти, и явно думал о своем. Напрягался. Хотел скрыться с глаз, и то было очевидно. Страх подгибал голени.

На ватных ногах она влезла на кровать с балдахином, и тут же услышала, как закрылась дверь комнаты. Послышались удаляющиеся шаги. Зрачки застилала пелена слез.

Ушел.

В ту ночь ей не спалось. То и дело накатывал тремор, то и дело стыла подушка, намокающая от соленой воды. Эмма пыталась заставить себя отдохнуть, но как только смыкала веки, воображение рисовало жуткие картины завтрашнего дня. Как Нейт посмотрит на нее… и скажет, безучастно и тяжело: «она мне понравилась. Думаю, нам нужно расстаться». Какая-то девушка со стрижкой, коллега, которую он, скорее всего, поцеловал. Перед которой он открывал такси, а Фастер так глупо наткнулась на них глазами. Победила, сама дошла до его работы. Справилась.

Лучше бы не справлялась.

Её бросало то в жар, то в холод. Успокаивать себя не получалось, и периодически накатывали позывы рыдать. Она не должна рыдать. Должна выглядеть спокойно, и так же спокойно его выслушать. Кто знает, что именно он хочет ей сказать. Может, все не так плохо. Может, ему просто тяжело, по какой-то причине, и он скажет об этом…

А, может, она самозабвенно себе врет, чтобы не сойти с ума за одну ночь.

Близился туманный, тусклый рассвет. Нити