Мой сосед — вампир - Дженна Левин

Когда он слегка улыбнулся, на правой щеке проступила ямочка.

— Я… — начала я, потому что остатки здравого смысла всё-таки подсказывали: когда человек представляется, нужно что-то ответить. — Вы… эм…

К этому моменту я уже изо всех сил орала на себя внутри: Прекрати!

Обычно я не пялилась на людей и уж точно не впадала в режим «сразу хочу» при виде симпатичного мужчины — ну, не до такой степени, по крайней мере. Я ведь даже не была уверена, что хочу снимать эту квартиру, но точно не хотела, чтобы он выгнал меня с порога только потому, что я веду себя как полная идиотка.

Не имело значения, что Фредерик Дж. Фитцвильям обладал широкой, мускулистой фигурой, как у бывшего капитана футбольной команды, который до сих пор ходит в спортзал.

Не имело значения, что на нём был безупречно сшитый костюм-тройка: пиджак цвета угля и накрахмаленная белоснежная рубашка сидели на плечах так, будто были созданы именно под его фигуру, а брюки в тон облегали идеально.

Всё это не имело никакого значения, потому что передо мной стоял человек, у которого, возможно, я собиралась снять комнату. И только. Нужно было взять себя в руки. Я попыталась сосредоточиться на более эксцентричных деталях его наряда — на кружевном голубом жабо, завязанном на шее, и блестящих лакированных туфлях с загнутыми носами, — но это нисколько не помогло. Даже с такими странными аксессуарами он оставался самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела.

Я стояла, изо всех сил приказывая себе перестать пялиться, но взгляд отвести не могла. Фредерик просто смотрел на меня с лёгким недоумением. Я не понимала, чему он удивляется. Он же должен был знать, насколько он привлекателен, правда? Наверняка привык к подобным реакциям. Возможно, каждый раз, выходя из дома, он отбивается от влюблённых в него прохожих палкой.

— Мисс Гринберг?

Он склонил голову набок, явно ожидая, что я соберусь с мыслями и скажу хоть что-то. Когда этого не произошло, он шагнул в коридор — скорее всего, чтобы получше рассмотреть чудачку, что появилась у его двери.

Но взгляд его был устремлён вовсе не на меня. Он уставился на половичок у моих ног — нелепую розовую «Добро пожаловать!» подстилку с щенком и котёнком. Выражение его лица изменилось: он посмотрел на коврик так, словно тот лично его оскорбил.

— Реджинальд, — пробормотал он сквозь зубы. Опустился на колени и схватил коврик обеими руками. И нет, я совершенно не пялилась в этот момент на его безупречную задницу. — Думает, он такой остроумный, да?

Я ещё не успела спросить, кто такой этот Реджинальд и в чём, собственно, дело, как Фредерик снова повернулся ко мне. Видимо, я выглядела довольно растерянно, потому что его лицо смягчилось.

— Вы в порядке, мисс Гринберг? — в его глубоком баритоне слышалась искренняя тревога.

Я с трудом отвела взгляд от его идеального лица и опустила глаза на свои старые, разрисованные краской кеды с отслоившейся подошвой. Чёрт. Я была так взволнована, что даже не вспомнила, в чём пришла — будто специально выбрала всё самое ужасное, что нашла в шкафу.

— Всё нормально, — соврала я, выпрямив спину. — Просто… да. Немного устала.

— Ах, — понимающе кивнул он. — В таком случае, мисс Гринберг… вы всё ещё хотите осмотреть квартиру сегодня, чтобы понять, подходит ли она вам? Или, возможно, предпочли бы перенести визит, учитывая вашу усталость и… — он замолчал, и взгляд его медленно скользнул по мне сверху вниз, задерживаясь на каждом пятне краски.

Я вспыхнула от смущения. Ладно, да — я была одета, мягко говоря, не к месту. Но обязательно ли было так явно это подмечать?

В каком-то смысле я даже была ему благодарна. Возможно, он был самым красивым мужчиной из всех, кого я встречала, но снисходительное отношение к чужой внешности — одна из моих главных аллергий. Его реакция помогла мне вырваться из этого глупого, затуманенного вожделением состояния и вернуться в реальность.

Я покачала головой:

— Нет, всё в порядке. — В конце концов, мне ведь нужно было где-то жить. — Давайте посмотрим квартиру.

На его лице отразилось облегчение, хотя я и не понимала, почему. Учитывая, насколько невпечатлённой я ему, казалось, была.

— Что ж, — он слегка улыбнулся, — проходите, мисс Гринберг.

Я видела фотографии, которые он прислал, и думала, что готова к тому, что увижу внутри. Но оказалось — снимки не передавали и половины.

Я ожидала, что будет роскошно. Так и было. Но вместе с тем — странно.

Гостиная — как и кухня с гостевой спальней на фотографиях — будто застряла во времени. Не в каком-то конкретном веке, а сразу в нескольких. Большая часть мебели и светильников выглядела дорогой, но при этом была собрана в такой разношёрстный ансамбль, что у меня начала побаливать голова.

Десятки блестящих латунных бра создавали мягкий, атмосферный свет — тот самый, что я видела только в старых фильмах или в домах с привидениями. И дело было не только в освещении — сама комната утопала в темноте. Стены были выкрашены в глубокий шоколадно-коричневый цвет, который, как я смутно помнила с лекций по истории искусства, был в моде в викторианскую эпоху.

По обе стороны возвышались массивные книжные шкафы из тёмного дерева, каждый, наверное, весом с холодильник. На верхних полках стояли богато украшенные канделябры из латуни и малахита, будто из собора XVI века. Они никак не сочетались ни по стилю, ни по духу с двумя современными чёрными кожаными диванами, стоящими друг напротив друга, и строгим журнальным столиком со стеклянной столешницей между ними. На одном краю стола громоздилась стопка любовных романов эпохи регентства, окончательно доводя обстановку до абсурда.

Помимо бледно-зелёных канделябров, единственными яркими пятнами в гостиной были: огромный, кричащий восточный ковёр с цветочным узором, покрывавший почти весь пол; горящие ярко-красным глаза жутковатого чучела волчьей головы, водружённой над камином; и тяжёлые бархатные шторы цвета тёмного бордо, спускавшиеся от потолка до самого пола по обе стороны окон.

Я вздрогнула — и не только из-за холода. В комнате было действительно зябко. В общем, гостиная окончательно подтвердила то, что я и раньше подозревала: у богатых людей часто ужасный вкус.

— Значит, вы любите тёмные комнаты, да? — спросила я. Возможно, это было самое глупое и очевидное, что можно было сказать, но и самое безобидное. Я уставилась в ковёр, пытаясь понять, на пион ли я наступила.

Последовала долгая пауза.

— Я… предпочитаю тускло освещённые помещения, да.

— Но, наверное, днём сюда попадает много