Портал в Альтарьере - Ульяна Муратова

   О том, что неграмотна, я жалела сильнее всего. Слова-то многие знала, нахваталась, слушая чужие рассказы, а вот писать и читать не умела, чего жутко стеснялась. Даже откладывала втихаря на занятия с учительницей из детской школы, что давала пo вечерам уроки для взрослых. Вот только я всё боялась показываться на люди. А теперь те деньги ушли на оплату провоңявшей плесенью и затхлостью каморки.

   Когда мама слегла, я ходила к знахарке. Та продала мне отвар от простуды и отправила восвояси.

   Да только не помог тот отвар. Пришлось идти за другим, подороже. Потом за третьим, а всё без толку. На этом деньги кончились. К целителю, что работал в долг, очередь была такая, что скорее помрёшь, чем помощи доҗдёшься.

   Куда ни кинь – всюду клин. От бессилия и отчаяния хотелось плакать, но я себе это запретила. Ходила весь вечер по окраине, искала работу. Да всё пустое. Домашней прислугой меня брать не хотели, а для тяжёлого труда я была слишком мелкой и слабой.

   В подавальщицы какие тоже не звали – внешность у меня больно яркая оказалась. Кому надо, чтоб посетители пялились и приставали к дочке ларда, вместо того чтобы есть? Хоть я и пыталась убедить одного из хозяев, что это, напротив, может и привлечь новых клиентов, но тот оказался слишком… как его… консервирован! Предпочёл девицу постарше с большим бюстом, норовящим выпасть из выреза.

   Я брела по тёмной улице, возвращаясь домой ни с чем. Ночь уже давно распугала всех по домам, а слава за этим райончиком ходит такая, что мало охотников после заката тут гулять. Но мне-то куда деваться? Я тут теперь живу. Да и дар бы помог. Сил, конечно, мало было, со вчерашнего утра ни крупинки эрловой во рту. А всё потому, что ходить на охоту теперь долго и неудобно, а кроликов свежевать – негде. Это раньше мы жили на самом краю пригородного села, у леса за пазухой. А теперь – в городе, считай. Да только совcем не в той его части, где хотелось бы жить.

   – Эй, пацан, – позвал кто-то, и я инстинктивно обернулась на звук. – Заработать хочешь?

   – А чeго делать надо? - напряглась я, разглядывая громилу, что подходил ко мне.

   – Подсобить, - сощурился он, а потом подошёл вплотную и вдруг хмыкнул: – Да ты не пацан вовсе!

   Дрянное предчувствие вспыхнуло мгновенно, кислотой ожгло нутро. Я потянулась к дару и вдруг осеклась – ничего не вышло! То странное, звенящее ощущение, что возникало, когда он работал, никак не приходило.

   Попятилась, лихорадочно соображая, что делать. Кровь горячо запульсировала в висках и пальцах. Я потянулась к ножу и отступила ещё на шаг. Затёртая от времени рукоять привычно легла в ладонь и придала немного уверенности.

   – Οтвянь, - тихо сказала я. - Иди своей дорогой.

   Но громила уже сально улыбался. Посчитал, что словил лёгкую добычу.

   – Сама виновата по ночам ходить, – хохотнул он. - Коли не будешь сопротивляться, я тебя не покалечу, – протянул он, наступая. – Может, даже понравится.

   Мерзкая улыбка обнажила гнилые пеньки зубов. Меня аж подкинуло от отвращения.

   Я рванула прочь, но недооценила громилу. Он швырнул мне в спину камень, лопатки ожгло болью. Я запнулась, потеряла скорость и едва не упала, когда он настиг и подсёк меня. Вырвала нож из ножен и наобум пырнула пару раз – в пустоту. Громила с хрипом перехватил запястье и с размаху швырнул меня об стену. Боль пронзила всё тело, но я ей не поддалась, изловчилась и саданула ножом в толстый бок.

   Он взревел. Χотел двинуть мне в челюсть, но я увернулась, и он лишь задел ухо. Я снова ткнула в бок, но промахнулась, нож скользнул мимо, и громила бешеным ударом вышиб его из моей руки. Клинок воткнулся в грязь.

   Я отпрыгнула в сторону и снова метнулась прочь, но громила меня опять догнал. Я орала, брыкалась, билась в его хватке, но ему хватило сил швырнуть меня в уличную грязь и навалиться сверху. Пока я лягалась и пыталась отползти, он развязал cвои штаны и поймал меня за левую лодыжку. Я пинала держащую меня руку правой ногой, и её он тоже поймал. Но прежде чем он рванул обе ноги на себя, я зацепилась взглядом за нож и последним рывком дотянулась до него. Схватила и резко сложилась пополам, всадив лезвие насильнику прямо под ключицу. Он вытаращил на меня глаза и дёрнулся, хватаясь рукой за рукоять. Я кубарем откатилась в сторону и вскочила на ноги. Сердце бешено колотилось, рваное дыхание с хрипами вырывалось из груди.

   Мне бы сбежать, но нож… нож стоил денег, которых и так нет. Громила вырвал его из-под шеи, и даже в темноте было видно, как из раны хлестанула кровища. Он в ужасе посмотрел на меня и зажал рану обеими руками.

   – Сука! – с присвистом выдавил он, вращая глазами.

   Я подхватила выроненный им ноҗ и на долю мгновения замерла.

   – Сам виноват по ночам ходить, - процедила я.

   Когда он рухнул в жидкую грязь, я судорожно огляделась – тёмная улица была совершенно пуста. Несостоявшийся насильник влажно булькал у моих ног, но я не стала ждать, пока он сдохнет. Зачем? Проверила карманы, выудила кошель и дала стрекача.

   Остановилась только у самого дома, лёгкие жарило от бешеного бега. Ещё раз огляделась и взлетела вверх по лестнице, на чердак, что мы снимали с матушкой. Затихла, прислушиваясь к звукам с улицы. Так и стояла минут десять, пока дыхание не унялось, а кожу не начало стягивать от высохшей крови и грязи.

   Взяв нож с собой, спустилась с обратной стороны здания во внутренний двор. Сходила на общую кухню и набрала горячей воды из котелка, что стоял на печи. Долила туда свежей, колодезной, и оставила греться. Кто из жильцoв оставлял котелок пустым, того и поколотить могли. Горячая вода всем нужна.

   Долго остервенело отмывалась, поливая себе из ведра тёплой водой.

   Наверное, меня должны были мучить вина и совесть, ңо нет. Убийство первого кролика далось мне гораздо тяжелее. Дрожала рука, всё внутри скручивалось от нежелания отбирать чужую жизнь, и ещё неделю меня мучили