Развод. Будущий бывший муж - Анна Грин

диван, раскинул руки по спинке. — Давай, загадывай желание, а я исполню. Побуду твоим золотым рыбом. Что хочешь? Колечко, отпуск, баню, три десятка ракеток, двенадцать пар бальных туфель? Что ты молчишь, Рин? В начале ты была намного разговорчивей.

Я сдавила пальцами виски.

Нет. Я знала, что Валера — мужчина с тяжелым характером. Такой немного резкий, наглый, циничный. Но обычно меня не задевало ничего из этого. Сейчас же муж словно специально старался меня унизить своим предложением: закрой глаза и все тебе будет, что захочешь.

Но я хотела не встречаться со Снежаной, чтобы ее вообще не было в нашей жизни.

— Ракетки себе засунь сам знаешь куда, — протянула я холодно, сжимаясь вся в комок от собственной дерзости.

— М-м-м… — протянул ехидно Валера. — А встреча тебе пошла на пользу, хоть узнал, что ты с этими ракетками мечтаешь сделать. А то сидел, гадал — нахрена Тиму на каждый сезон новая…

— Ты чудовище… — протянула я, делая нетвердый шаг в сторону кухни, и Валера хлопнул по коленям ладонями и встал.

— Так, все ясно. Истерика, слезы, причитания… — муж пошел следом за мной и мимоходом перехватил у меня из рук дрожащий стакан.

Что делать с беременностью?

Что?

— Только, Карин, ты делаешь только хуже. Ну чего ты этим добиваешься? Тебя ведь даже собственная мать не поддержит. Скажет, что ты дуреха впечатлительная и все.

Да, мать не поддержит. Кто же ей баню поставит и гортензии из самого большого садового центра подарит? Мать еще будет ходить и тыкать меня в то, что разведенка беременная с двумя детьми никому не нужна.

— Ну, что ты молчишь? — Валера подошел ко мне сзади и откинул волосы со спины, забросив мне их на плечо. По спине сразу выступили мурашки, которые тут же покрылись холодным потом от нервозности и горячего дыхания супруга. — Сама же знаешь, что глупости это все. Ну спалился. С кем не бывает? Или скажешь мне, что сама за эти пятнадцать лет брака ни на кого не западала?

— Тебя любила до потери рассудка, — горько произнесла я, вспоминая, как меня накрыло страхом, когда Валера влетел на машине на трассе в ограждение, и мне позвонил фельдшер скорой. Как неслась к нему с двумя детьми. Лидочка тогда совсем кроха была. Чуть больше полугода. Или как переживала, когда Валера вирус подхватил и уехал болеть в гостиницу, чтобы нас не заразить. И я как больная металась по квартире.

А может и не болел он. А к своей этой уезжал.

— Так люби дальше. Что ты себе нервы в клубки скатываешь? Что ты себя изводишь? Я, что ли, сказал, что ухожу? Или бросаю тебя? Что ты накручиваешь? — непонимающе спросил Валера, и я резко развернулась.

— Ты изменяешь! У тебя любовница-малолетка с амбициями стать женой. И это не ее фантазии. Это ты позволил ей так думать. Это ты не остановил ее. Это ты дал понять, что она может разрушить семью. И ты влюбился… — последнее я выдохнула, как будто только осознав весь масштаб предательства.

Валера не просто снял себе шлюху на вечер.

Он влюбился.

А как говорила моя мама: не страшно, когда мужик гуляет, страшно, когда любовь нашлась на стороне.

— И значит меня ты не любишь… — прошептала я, ощущая внутри как болью сдавило горло, как закаменела грудь, стараясь раздавить хрупкое малахитовое сердце и как застыли на часах минуты до страшного слова «развод».

Но Валера ничего этого не чувствовал. Он склонил голову к плечу и уточнил:

— А с чего ты решила, что моей любви не хватит на всех?

Глава 6

Моя рука взметнулась к лицу мужа быстрее, чем я успела сообразить, что делала.

Ни разу, ни в один из моментов нашего брака такого не происходило. Никогда я не хотела дать пощечину Валерию.

Но сейчас у меня словно салютами в голове взрывались нейронные узлы, и я не понимала, что творила.

Мои пальцы застыли в миллиметрах от лица мужа, остановленные его твердым движением.

Валера оскалился.

Показал зубы.

Растекся в такой пренебрежительной звериной ухмылке.

— Это было бы вполне заслуженно, — протянул Валера, и его губы растянулись в глумливой улыбке. — Но, думаю, мы еще не настолько готовы к финалу…

Моя рука обмякла словно кукольная, и муж, притянув ее к своим губам, мягко прошелся поцелуями по запястью, переместился на пальчики и посмотрел на меня исподлобья.

Этот взгляд.

Эти движения…

Муж хотел…

— Пусти меня, — хрипло выдохнула я и дернула руку на себя. Толкнула неумело Валеру в грудь и чуть не вывихнула запястье, упершись ладонью в его крепкие мышцы.

— Не зли меня, Рина… — пророкотал его голос, переливаясь урчащими нотами.

— Ты омерзителен… — выдохнула я, стараясь вырваться из капкана его рук, которые он поставил по обе стороны от меня. Я старалась отдалиться и почти прогнулась назад в пояснице, чтобы не соприкасаться телами, но Валера лишь улыбался.

Это чудовищное зрелище: улыбка и обжигающие холодом глаза.

— Ошибаешься… я тебе нравлюсь… — горячее дыхание, в противовес взгляду, обожгло открытые участки кожи. — Даже такой. Неправильный, порочный и насквозь прогнивший, я тебе нравлюсь. Ты не можешь скрыть реакции тела. Ни свой румянец на щеках, ни бешеное сердцебиение.

— Хватит! — выдала я, стараясь отодрать руку мужа от стола, чтобы выйти.

— Хватит будет, когда я скажу, а будешь дразнить, я тебя прямо на этом столе разложу и вытрахаю из тебя всю дурь, — Валера поднял руку и провел мне по шее пальцем, спустился ниже, поддевая ворот платья.

Я дернулась от него как от чумного, понимая, что он совсем ополоумел и чокнулся.

Он как будто был доводом во плоти.

Он был несдержанным.

— Ты чокнулся! Дети дома, а ты такое несешь! — зарычала я, хватая двумя руками ворот платья и стараясь его стянуть.

Валера запрокинул голову назад и тихо рассмеялся. Потом он провел ладонью по лицу, стирая следы усталости и, повернувшись ко мне, процедил:

— Вот, Карин, вот в этом все дерьмо, — заметил он зло и раздраженно, брови сошлись на переносице, а скулы еще ярче оказались прорисованы. — У тебя то дети дома, то не та фаза цикла, то мама в гости приехала, то луна в козероге имеет тельца… У тебя хренова туча причин,