Принцесса Восточного Созвездия - Селина Катрин

— Шейна, моя драгоценная принцесса, почему ты плачешь? — шептал мужчина, бережно собирая губами непрошеную влагу у меня с лица. — Неужели всё было так плохо?

— Нет, я просто не знала, что это может быть так…

— Как? — Янн улыбнулся и заинтересованно склонил голову к плечу. Его обсидиановые рога сверкнули в ночной подсветке каюты.

— Что так бывает, — судорожно выдохнула я, тщетно пытаясь успокоиться. В горячих объятьях мужчины было слишком хорошо, чтобы это было правдой. Может, это сон? — Что слияние может нравиться не только мужчине, но и женщине. Что это не больно и даже не неприятно…

— Та-а-ак. — Янн неожиданно состроил строгое лицо. — Я, конечно, не спец в женских реакциях, но мне показалось, что тебе было чуточку лучше, чем «не неприятно».

— Что? — Целую секунду до меня доходило, как могли прозвучать мои слова. — Разумеется, Янн! Ох, прости, я не это имела в виду… Просто у нас считается, что женщина не может хотеть плотских утех, это стыдно и греховно, и поэтому я пытаюсь представить, что мне было неприятно, но никак не получается, и…

— И всё. — Цварг неожиданно поцеловал в нос. — Шейна, постель создана не затем, чтобы в ней думать, а немного с другой целью.

— С какой?

— Чтобы в ней спать и получать удовольствие. — Он повторно поцеловал, но уже в уголок губ. — Я рад, что ты пришла ко мне, но уже очень поздно, и ты наверняка устала. Давай ты поспишь, а завтра всё обсудим?

— Ладно. — Я вздохнула и приподнялась, но цварг ловко перехватил за талию.

— Ты куда?

— В свою кровать...

— Не-е-ет, теперь ты будешь спать только со мной, Шейна. Я сказал, что не отпущу тебя. Воспринимай это буквально.

Он зевнул и по-хозяйски уместил ладонь на моём животе, не менее горячий хвост обвил ещё и лодыжку — видимо, для надёжности, но вместо того чтобы испугаться, я почему-то почувствовала, как грудную клетку затапливает безграничное счастье.

«Так не бывает», — пронеслось в голове, прежде чем сон сморил окончательно.

Глава 29. Утро

Янн РоберЭто было самое роскошное утро за много лет. Давно я не чувствовал себя так замечательно и всё не мог поверить в то, что раньше жил без Шейны. Она льнула к моему телу как кошка, нежась в колыбели моих рук, и я ощущал такое умиротворение, какого не испытывал ни разу за весь брак. От неё тонко пахло тёплым песком и сладкими специями. По идее, меня должны были мучить угрызения совести. Но их не было. Совсем. Для себя я уже всё решил: заберу на Цварг, куплю дом у озера, ни за что и никому не отдам своё сокровище. Отныне она моя.

Шейна сладко потянулась, медленно расстегнула вуалеску и отложила на тумбочку в сторону. Золото волос рассыпалось по плечам. Наконец-то я смог рассмотреть её лицо полностью: аккуратный точёный носик, тонкие светлые брови вразлёт, овал лица напоминает сердечко с острым подбородком. Очень мило. Кожа там, где проходила вуалеска, оказалась светлее, но, видимо, девушка достаточно много времени проводила под крышей, так как разница с загорелыми полосками была едва уловимой. Побудет на солнышке пару дней — и всё сровняется.

— Муж, — смущаясь и отчаянно краснея вплоть до очаровательных ушек, произнесла Шейна. — Разочарован моей внешностью?

Я отрицательно покачал головой, чувствуя, как против воли улыбаюсь.

— Как я могу быть разочарован? Самая восхитительная и желанная женщина на свете пришла в мою постель и назвала меня своим мужем.

От этих слов и без того красная от смущения Шейна опустила взгляд и прикусила губу. Я почувствовал себя шварховым извращенцем, потому что вмиг одурел от её искренней реакции на комплимент. Женщина, которая не понимает, какую власть имеет над мужчиной, — это какое-то безумие.

— А у тебя красивые волосы. — Внезапно террасорка пропустила руку сквозь мои пряди. По эмоциональному отклику донеслись сладкие бета-колебания искреннего восхищения. — Наши мужчины стригутся коротко. Длинные волосы считаются чем-то женским, а ни один мужчина не опустится до одной ступени с женщиной.

— Вот как? — Я заинтересованно выгнул бровь.

— Общеизвестно, что длинные волосы — это немужественно, а вот колючие бороды — очень даже. — Шейна провела подушечкой пальца по моей абсолютно гладкой скуле.

Я не удержался, перехватил её ладонь и чмокнул по центру.

— У цваргов как раз растительности на щеках и подбородке вообще нет — расовая особенность. Так для террасоров я слишком женственный?

Она весело фыркнула.

— Если кто-то так и считает, уверяю, после победы над Гафуром никто не скажет тебе этого в лицо.

Внезапно Шейна стала очень серьезной.

— Ты такой невероятный. Твои волосы черны как обсидиан, твои рога блестят… — Она легонько провела пальцем по рогу, от чего меня окатило тёплой волной. — Мне всё время кажется, что ты читаешь мои мысли. Но самое невероятное — ты не ругаешься на меня, не бьёшь…

Я заглянул в дымчато-голубые глаза.

— Но ты же понимаешь, что это ненормально? Ненормально — когда на тебя кричат или бьют.

— У нас говорят «бьёт — значит, любит».

— А у нас «бьёт — значит, сядет на астероид».

— Астероид?

— Тюрьмы предпочитают выносить с планеты, чтобы не занимали место. Нечего всякому отребью рядом с порядочными гражданами ошиваться.

Она грустно улыбнулась:

— Вот я и говорю, ты какой-то ненастоящий. Так не бывает.

— Бывает. Я же есть.

В ответ она лишь шумно вздохнула и покачала головой.

— А насчёт чтения мыслей ты почти угадала…

— Что?!

Если бы я знал, что она так отреагирует, то подготовил бы Шейну к этому разговору. Её зрачки мгновенно сузились, лицо побледнело, вся она сжалась, а по бета-колебаниям пришёл резкий кислый запах.

— Нам говорили, что однажды, когда наш Мир окончательно запутается, придёт Мессия и спасёт самых достойных. Я в душе никогда не верила, и вот…

— Стой-стой-стой! — Я перебил террасорку, пока она себе не напридумывала лишнего. — Я никакой не Мессия! Это просто расовая особенность. И я не столько могу читать мысли, сколько твои эмоции… Вот эти рога у нас называются резонаторами. Каждое живое существо,