Триумф в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

Нет ни одного из нас, кто не страдал в семейной жизни, кого не предавали те, кто должен был любить нас и заботиться. Вот почему нам всем — включая Виктора — нормально делить Бернадетт. Она центр колеса, а мы — всего лишь спицы. Но нужны все мы, чтобы эта чертовщина крутилась.

Мое тело яростно откинулось на заднее сидение, когда Бернадетт так резко повернула руль влево, что по итогу мы совершили полный разворот прямо посреди движения. Она без колебаний переключила передачу и помчалась по улице, а полицейская машина пыталась найти свободное место в потоке машин, чтобы последовать за нами.

— Что ж, я в ахере, — рассмеялся я, когда Бернадетт ухмыльнулась, совершив очередной дикий разворот, пока мы проталкивались по улице, покрытой выбоинами. Она, может, и новичок, но мне не нужно было рассказывать ей о том, как устроен южный Прескотт. Мы завернули на узкую алею, а затем еще раз повернули направо. Ипподром был не далеко. — Должно быть, ты очень хочешь доехать до Стоянки Кисок, да?

— А ты, должно быть, очень хочешь не получить никакой киски, когда мы доедем до туда, — возразила она, ненадолго замедлившись, когда мы оказались рядом с грязевой дорогой, ведущей к ипподрому. Один взгляд на ее лицо, и было понятно, что она переживала тот ужасный момент, когда Аарон разбил Камаро, и его вытащили через окно водительского сидения. Он мог умереть тогда. Каллум мог умереть в день стрельбы. Сейчас дела для Хавок обстоят очень тяжело.

— Если ты не готова…, — начал я, потому что даже если у Оскара и Берни был секс в похоронном бюро, это не означало, что она хотела, чтобы я лапал ее горячие розовые брюки и прижимался губами к ее бледному горлу. Конечно, я не могу переносить, когда слишком долго происходит что-то серьезное, поэтому я лишь ухмыльнулся и перенаправил разговор в другое русло. — Я буду более чем рад передернуть и помаструбировать. У Вика все еще есть наше с тобой видео в хозяйской спальне. На следующий день я поймал его на дрочке за просмотром.

Бернадетт фыркнула, словно не верила мне, но затем ее зеленые глаза метнулись в мою сторону, словно ища подтверждения.

— Правда? — спросила она, звуча удивленно.

Не так удивленно, как я, когда открыл дверь ванной и наткнулся на это дерьмо. Виктор лишь уставился на меня, поглаживая свой член несколько раз, прежде чем кончить в руку. Быть выгнанным из комнаты в тот день превратило мой естественный гнев в нечто свирепое. А затем, узнав, что у него был тройничок с Аароном, из всех людей, когда они оба ведут себя, как кошка с собакой, просто меня убило.

Возможно, он все еще не отошел от всего этого. Вик должен быть больше, чем лидер. Он должен быть моим лучшим другом. Но опять-так, увидеть, как он мастурбирует на это видео должно означать, что его не так это все беспокоило, как он притворялся.

— Правда, — подтвердил я, когда Берни немного замедлилась, спускаясь по извилистой дороге к трассе, а затем проехала мимо нее в направлении старого лагеря и пригородной улицы за ним. Отсюда прямая дорогая в Бьютт.

— Тебе не всегда нужно притворяться, ты же знаешь, — наконец сказала она, даже после того, как я выкрутил громкость радио, чтобы Бонни Тейлор могла спеть «Holding Out for a Hero».

— О чем притворяться? — спросил я, но, даже если я и вел себя так иногда, я не идиот.

Я знал, что она имела ввиду. Ты не должен притворяться, что тебе всегда радостно. Ты не должен шутить, когда зол. Ты можешь быть честным. Проблема в том, что я не чувствовал, будто имел на это право. У Оскара жизнь была гораздо тяжелее, чем у меня. Может, у моей мамы и были проблемы с психическим здоровьем, а мой папа, может, и убийца и мешок дерьма, но кроме временной бездомности, что еще такого было?

— Хаэль, не играй со мной в это дерьмо, — Бернадетт повела нас по крутой, извилистой дороге к Бьютту.

Хотя меня это не беспокоило. Она достаточно широкая, чтобы компенсировать любые ошибки новичков. К тому же, с правой стороны металлические перила. При худшем исходе, она повредит свежую краску. От этой мысли я скривился, но мне не нужно было волноваться: мы без проблем забрались наверх и заехали на пустую стоянку.

Берни выключила мотор, когда я достал телефон, установив таймер, чтобы посмотреть, сколько времени понадобится полицейским, чтобы догнать нас. Всегда есть едва заметная угроза «Банды грандиозных убийств», но с нашими приятелями-полицейскими, автоматом, который я прихватил в багажнике, и сговорчивостью Бернадетт мы справимся. Виктор не позволил бы нам покинуть убежище, если бы не был согласен.

— Три минуты, — сказал я, пока машина тикала и остывала, и Бернадетт перевела взгляд с прекрасного вида перед нами на мое лицо.

Она не закончила с тем разговором про притворство и прочее.

— Хаэль, — предупредила она, когда я поднял глаза с экрана телефона, чтобы посмотреть на нее. — Серьезно. Ты можешь быть настоящим со мной. С нами. Тебе не обязательно все чертово время быть бодрым, веселым и улыбаться. Это не надоедает? — последняя фраза была сказана немного вопросительно, но я не совсем знал, что ответить. Надоедает? Даже я не знал, что на это ответить.

Блэкберд, казалась, не против подождать, расстегивая ремень безопасности и откидываясь назад на кроваво-красной коже. Она закинула ноги на мои, и я застонал, когда член дернулся в ответ. Даже такого обычно прикосновения было достаточно, чтобы разжечь огонь в моей крови.

— Так я справляюсь, — сказал я, и она кивнула, потому что, конечно же, она была достаточно умна, чтобы уже это понять.

— Твои улыбки такие же, как капюшон Кэла и постоянное курение Вика, — сказала она, когда я вскину бровь в вопросе. — Просто тик, без которого ты не можешь функционировать.

— О, понятно, — ухмыльнулся я в ответ, даже если я делал именно то, в чем она, блять, меня обвинила. — Мои блаженные улыбки — всего лишь тики, да?

— Будь. Серьезен. Со. Мной, — моя девочка уставилась на меня своими ярко-изумрудными глазами, их цвет усиливается жидким золотом