Легкое дельце - Виктория Серебрянская

Мне понадобилась прорва времени, чтобы сердце успокоило свой бешеный бег, а в ногах уменьшился тремор. Хотя на самом деле, наверное, прошло не более пары минут. Отдышавшись, я осторожно отлепилась от капсулы, вцепившись в борт которой стояла. Опасаясь головокружения, медленно, шаг за шагом, поплелась к двери. Не знаю, что буду делать, если она заперта.

К счастью, несмотря на всю свою монументальность, дверь поддалась легко. Едва я ее слегка толкнула. За дверью обнаружился короткий коридор с еще четырьмя дверями: одна в торце, странная, словно собранная из разномастных, не подходящих друг к другу кусков. Еще три, одна слева от меня, две — напротив, были металлическими, без намека на то, что пряталось за ними. Поглазев на них несколько секунд, я медленно пошла вдоль стенки, дергая за ручки металлических дверей. Но они все оказались запертыми. А вот та, которая казалась словно собранной из кусков разных материалов, неожиданно поддалась.

Стоило лишь ее приоткрыть, как в уши хлынул гул множества голосов, какой-то стук и позвякивание, смех и музыка. Я оцепенела. И мне понадобилось не меньше минуты, чтобы сообразить: дверь вела в бар. О как! Очень интересно. И как я здесь оказалась? А главное, почему медицинская капсула оказалась в подсобном помещении такого места? Почему не в больнице?

Наверное, я бы еще долго стояла так, опираясь на стенку и прислушиваясь к звукам, пытаясь сообразить, что происходит и куда я влипла. Но внезапно, будто откуда ни возьмись, передо мной возник фарн, едва не свалив меня с ног:

— О! Встала уже? Как самочувствие? Ну-ка, подвинься! Парням нужно еще пойла!.. А ты проходи, не стесняйся! Пэнни сейчас тебя покормит! После того, что ты пережила, нужно хорошенько подкрепиться…

Последние слова фарн проговорил, уже исчезнув в глубине коридора за моей спиной. А я, подумав несколько секунд и все еще ничего не понимая, отлепилась все-таки от стенки и медленно поплелась туда, откуда он пришел. И оказалась за стойкой какого-то портового бара! Что-что, а уж эти заведения я могу отличить от других с первого взгляда! Нигде больше нет такой разношерстной и опасной даже на вид публики, как в забегаловках космопортов на окраинах освоенного космоса!

За спиной послышались торопливые шаги. Вернувшийся фарн плюхнул под стойку несколько бутылок и небольшой бочонок, а потом хлопнул меня по плечу так, что я чуть не села там, где стояла:

— Не тушуйся! Вон, смотри, есть свободный столик! Проходи и садись! А я сейчас…

Он принялся торопливо открывать бутылки короткими, уверенными движениями привычного к такому делу существа. А я смотрела на него и все никак не решалась сделать так, как он сказал. Почему-то за стойкой казалось более безопасно, во всяком случае, здесь можно было нырнуть под стойку в случае чего. А меня по-прежнему волновал вопрос безопасности.

— Где я? — хрипло поинтересовалась, поразившись тому, как слабо и замучено звучит голос.

Я думала, фарн меня не услышит, но он услышал. На мгновение повернул голову, улыбнулся тонкими губами:

— Тинау, детка. Медервас притащил тебя ко мне в состоянии почти трупа. Если бы не твоя модификация, вряд ли бы выжила. Да и с модификацией от другого бы не взял, мне проблемы с местной властью из-за неучтенных трупов без надобности. Но Медервас как-то спас мою задницу. Теперь попросил вернуть долг. Я не смог отказать.

Фарн принялся разливать содержимое бутылки по стаканам. А я замерла. Медервас?! Но… Это же легенда Ирейса! Но каким боком здесь замешан он?

И в этот момент память вернулась окончательно. Я вспомнила все. Ирейса, наши приключения, смерть Фаира и попытку Паари нас убить. Параболу и отчаянную попытку избежать смерти. Нахлынувшие волной воспоминания почти погребли под собой, вызвав слабость во всем теле. И я с трудом удержалась на ногах.

— Как… как давно я здесь валяюсь? — тем же хриплым шепотом спросила у фарна. Хотя следовало спросить о совсем другом. Однако в голове царил хаос. Теперь я чувствовала себя не только разбитой, но и совершенно растерянной.

— Неделю, — не отрываясь от своего занятия, отозвался бармен.

Я невольно схватилась пальцами за край стойки. Неделю! Таир так долго меня здесь ждать бы не стал! Для него и его куратора это слишком опасно. А значит…

— Где я могу ознакомиться с последними галактическими новостями?

Вот теперь фарн оторвался от своего занятия и уставился на меня. А я на него.

В целом бармен имел характерный для этой расы внешний вид: фиолетовая кожа, непропорционально большие фасеточные глаза, маленький нос и тонкогубый рот, иногда, в периоды сильного волнения, смахивающий на щель. Тощий и угловатый торс, присущий всем фарнам, обтягивала черная майка с какой-то надписью на груди. Судя по тому, что я не могла ее прочесть, это был родной язык бармена.

Бармену первому надоело меня изучать. Вернее, у него просто не было больше свободного времени, чтобы тратить его на глупости. Сунув чуть более длинную и несколько нескладную в отличие от других рас руку в набедренный карман слишком широких для него штанов военного фасона с кучей карманов, фарн выудил из него смарткомм:

— Это твое. Медервас оставил. Подключение к галасети у нас открытое. Развлекайся. — И он вернулся к прерванному занятию.

Вопреки заявлению фарна, я точно знала, что лежащий на моей ладони девайс мне не принадлежит. Мой старичок сгинул еще у теневых генетиков на Эльдеусе. А новым я так и не обзавелась. Не было ни возможности, ни повода. Так что этот смарткомм мог принадлежать кому угодно, но только не мне. Скорее всего, это был гаджет Таира. Глаза неожиданно запекло, словно в них попал сок жгучего перца. К заботе я не была привычна.

В этот момент к стойке бара подлетела высокая и очень худая, я бы даже сказала, тощая девица с короткой стрижкой на фиолетовых волосах, с огромными, до плеч, серьгами-кольцами, с яркой помадой на полных губах, в такой же черной майке, как и у бармена, джинсах в обтяжку и фартучке поверх:

— Парни за третьим столиком хотят есть, Берни. А Шем велел тебе передать, что хватить любезничать с этой девчонкой, а то они скоро подохнут от жажды!

Бармен, которого кажется, звали Берни, молча достал из-под стойки странного вида металлический штырь размером с мою ладонь, разветвлявшийся на одном конце на четыре отростка, положил его