Вестница - Юлия Исаева

- Почему ты меня не остановил? Я ведь не знала! Не понимала,что делаю! – слова звучали, как мольба, за это я ещё больше ненавидела себя ито, что совершила.

- Не думал, что ты уже умеешь, - чуть слышно признался Джей.

- Что?

- Количество принятых грехов недостаточное, ты не моглауметь, - повторил Джей.

- Что же со мной не так?! – я снова начала вырываться, наэтот раз – из последних сил. Джей и не думал уступать.

- Как я могу исправить? – прошептала я, ища опоры в потокесобственных почти бессвязных мыслей, - Ты можешь? Скажи, что можешь отменитьто, что я сделала…

- Не могу, - с невыразимой тоской в голосе ответил Джей.Только сейчас я поняла, какого труда ему стоит сохранять спокойствие и видимуюбезучастность. Прозрение длилось недолго.

- Кто может? Кто-нибудь должен!

- Ангелы-Наблюдатели, - коротко ответил Джей. Мне казалось,будто его голос звучит откуда-то издалека. Я почувствовала, как начинаюоседать. Джей бережно опустился вслед за мной, не размыкая рук так.

- И где ваша хваленая независимость, если без ангелов выдаже метку снять не в состоянии? – прошипела я, зажмурив глаза.

- Когда метка поставлена, человек Вестнику не доступен, тыне сможешь видеть ни прошлое, ни будущее Макса, а вместе с тобой обезоружен ия.

- Тогда, как мне найти своего Наблюдателя, если таковойвообще есть? – шепотом спросила я.

- Это невозможно, если только он сам не решит себяобнаружить.

- Выходит, Грехи перед ними – сопливые детишки! Как такоевозможно, что вы – могущественные существа – не чувствуете засевшего в ком-тоангела?! – сорвавшись на голос, взвилась я.

- Мы их не чувствуем не потому, что они сильнее, а потомучто они другие. Ангелы сходят на людей не так, как это делают Грехи. Они непросто заполняют тело, они подчиняют разум и чувства, не просто перенимаютповадки и привычки, они ими владеют. Они не просто надевают костюм и существуютпараллельно с носителем, подавляя его, но разделяя с ним некоторые чувства,изначальный человек просто перестает существовать, - объяснил Джей, вернув себепрежнее леденящее душу  спокойствие.

- Разве ты не такой же? – чувствуя, как по лицу текут непрошеныеслезы, спросила я. Остатки сил испарялись с бешеной скоростью.

- Нет. Ты же знаешь, что наш с Уилом симбиоз носит… инойхарактер. Если я уйду из тела носителя, он станет прежним, если Ангел покидаетчеловеческое тело… то после него ничего не останется, - самообладание сноваоставило моего наставника. Теперь он не сковывал, а обнимал – одной рукой, ибодругой пытался вытирать мои слезы. Я была свободна, но сил выбраться из егообъятий не осталось.

Мой взгляд метался из стороны в сторону, перекидываясь содного предмета на другой, не давая мне сосредоточиться на гнетущих мыслях,мучительных воспоминаниях, на чувстве вины и стыда, на горечи, несущейся изглубины души, словно лава по жерлу вулкана. Я почти не моргала, дико таращасьпо сторонам, пытаясь думать о кухонном столе, табуретках, потолке, занавесках –обо всем, на чем хотя бы на мгновение задерживался мой снующий всюду взгляд.Моей единственной задачей было думать, о чем угодно, лишь бы не о боли, что вэтот самый момент точила когти о мою опустошенную, выжатую, словно лимон, душу.Окружающий мир внезапно дернулся и пошел разноцветными пятнами, тогда ясосредоточилась на них, разглядывая их полупрозрачные идеально круглые теларазных диаметров и расцветок, я любовалась их разрушительными, отупляющимидвижениями. Вскоре на смену пятнам пришла рябь, я чувствовала себя так, словномне в лицо бросают горсти древесной стружки, а та, озверев от такого обращения,впивается мне в глаза, продираясь всё глубже, туда, где в моей головепульсирует жизнь – все чувства, все воспоминания, все мои мысли, все онизатравленно дрожали в глубине моего черепа, ожидая, когда же его, наконец,разорвет.