Серебряные крылья, золотые игры - Иви Марсо

В этом хаосе леди Элеонора спокойно тянет к себе шкатулку, прихлебывая вино и пытаясь разобраться с защелкой.

― Он утверждает, что у него есть доказательства, так давайте посмотрим на эти доказательства.

Мои мысли скачут, как камни в лавине. Крутятся, падают, вертятся. Нет смысла отрицать утверждение Чарлина, если содержимое этой шкатулки ― что бы там ни было ― докажет это.

― Это правда! ― восклицаю я, пробиваясь к столу Верховного лорда. Моя грудь вздымается, когда я хватаюсь за спинку обеденного стула.

Все глаза смотрят на меня, но единственные, которые имеют значение, ― это глаза Бастена. Он внимательно наблюдает за мной, полагая, что я знаю, что делаю.

Я облизываю губы, на лбу выступает пот.

― Это правда, ― повторяю я тише, поднимая глаза на Райана. ― Я сама только что узнала об этом, пока тебя не было. Этот человек не мой биологический отец. Моя мать была королевской наложницей короля Рашийона и хранила это в тайне до самой своей смерти. Чарлин Дэрроу собирается шантажировать тебя, чтобы сохранить эту информацию в тайне.

Лорд Берольт немедленно обращается к стражникам.

― Заблокируйте двери. Никому не входить и не выходить без моего разрешения. В том числе и слугам.

Сердце стучит как молот. В комнате находится около двадцати человек? Валверэи. Несколько охранников. Слуги. Купцы. Достаточно мало, чтобы этот секрет можно было сохранить.

Леди Элеонора смотрит на меня с отвращением, словно я ― пятно на ее бокале с вином, а леди Руна открыто возмущается. Я слышу, как она не очень деликатно жалуется леди Солвиг, что это несправедливо, что я ― принцесса, неважно, вражеского народа или нет.

Райан, однако, молчит. Его лицо ничего не выражает. Единственный признак того, что он обдумывает ситуацию, ― это секунда, когда его взгляд падает на перчатку с золотым когтем, лежащую поверх карты Волкании, и в его глазах вспыхивает расчет.

― Ты ― дочь безумного короля? ― Его голос ровный, нечитаемый.

Я пытаюсь сглотнуть.

― Мы можем сохранить эту информацию в тайне. Никто за пределами этой комнаты никогда не узнает.

Его глаза перебегают с одного человека на другого, с презрением останавливаются на Чарлине, затем возвращаются ко мне.

― А этот человек, Чарлин Дэрроу? Его судьба тебя беспокоит? Ты его любишь?

Я упираюсь кулаками в стол.

― У меня больше любви к слизняку.

Райан кивает, берет в руки медвежью перчатку и медленно обходит стол. Его указательный палец проводит по острому лезвию, предназначенному для медвежьего когтя. Он натягивает перчатку на руку, когда останавливается перед Чарлином.

― Бабушка? ― спрашивает он через плечо.

Леди Элеонора достает из шкатулки золотой диск, украшенный сверкающими драгоценными камнями, ― королевскую звонкую монету. В толпе воцаряется тишина.

Леди Элеонора осматривает диск и кивает.

― Это подлинник.

Чарлин продолжает что-то приглушенно выкрикивать, но Бастен зажимает его рот крепче, чем звериный капкан.

Райан сгибает пальцы в перчатке с лезвиями, проверяя работоспособность механизмов, а затем использует тот, что закреплен на большом пальце, чтобы перерезать горло Чарлина Дэрроу одним быстрым, уверенным движением.

Кровь бьет багровой струей, забрызгивая нас с Райаном. Бастен отпускает пленника, и тот падает на пол. Чарлин инстинктивно хватается за шею, задыхаясь. Толпа отходит от лужи крови, потеряв дар речи.

Наконец, после нескольких мучительных минут, Чарлин перестает двигаться.

― Чарлин! ― вскрикивает Сури, падая на колени в расширяющуюся лужу крови.

Райан поворачивается ко мне и нежно проводит одним из лезвий по моей щеке.

― Я бы убил его, даже если бы он был твоим настоящим отцом, но тот факт, что ты не питаешь к нему любви, делает это проще. Мне бы не хотелось расстраивать свою невесту, убив ее отца.

Он снимает перчатку и бросает ее обратно на карту, где пятна крови впитываются в изображение замка Драхаллен.

― Никто не шантажирует Валверэев, ― размеренно говорит он трупу Чарлина Дэрроу, после чего берет шелковую салфетку и отходит в сторону, чтобы вытереть кровь со своего безупречного лица.

Меня трясет. Теплая кровь впитывается в подошвы моих шелковых туфель. Кажется, будто мой разум витает где-то вне моего тела, наблюдая за жестокими последствиями, когда Сури падает рядом с мужем с воплем, от которого чуть не разбиваются все витражи.

Когда шаги Райана эхом разносятся по коридору, леди Элеонора берет свой кубок, отпивает глоток вина и презрительно говорит Сури:

― Только не притворяйся, что не хотела стать вдовой.

Глава 18

Вульф

Дни, предшествующие Мидтэйну, пролетают как один миг. Когда я не выполняю обязанности телохранителя Сабины, я тренируюсь в лагере Золотых Стражей под неусыпным присмотром капитана Фернсби. После возвращения Райан заставил всех пригодных для службы мужчин в Дюрене оттачивать мастерство владения мечом.

Тем временем слуги не покладая рук готовятся к самому грандиозному за последние десятилетия празднику. Чаще всего это простое мероприятие. Белый шатер в Толверском лесу. Скрипач. Тарелки с фруктами. Все напиваются и в белых туниках плещутся в горячих источниках, полуголые, как сучки в жару. Но в этом году? Райан потратит королевскую сумму, чтобы произвести впечатление на глав самых могущественных домов Астаньона. Он купит их поддержку изысканным вином. Шантажом или подкупом, если потребуется. Или просто поселит в них страх перед войной разговорами о пробуждении богов.

Пока идет подготовка, Сабина проводит долгие часы в конюшне с Мист и единорогом. Если же ее там нет, то она перелистывает древние книги в библиотеке Валверэя, бормоча под нос редкие имена, которые находит на страницах. Черт его знает, почему, но я верю, что у нее есть на то причины.

Она почти не обращает на меня внимания, разве что громко жалуется, что от меня пахнет по́том казарм. Я не идиот. Я сам велел ей сделать все возможное, чтобы Райан перестал нас подозревать, и она блестяще справляется.