На горизонте – твоя любовь - Нетта Хайд

– Не понял, – переспрашиваю, реально не понимая, что за чертовщина происходит.

– Понравилась моя игра? Нам все поверят, что мы безумно влюбленная парочка на свадьбе? – интересуется она, ее улыбка становится еще шире, и во мне возникает дикое желание стереть ее зубами.

Я продолжаю вглядываться в нее, пораженный ее невозмутимостью и хитроумностью.

Она придвигается ко мне ближе и полураскрытые губы шепчут ядовитые слова:

– Придумай что-нибудь поинтереснее в следующий раз, если хочешь кого-то избавить от страха, окей?

С этими словами она встает с кресла и отправляется в сторону уборной, оставив меня наедине с моими мыслями.

«Это. Что. Такое. Было?!»

Нет, так не пойдет.

Я встаю и почти машинально иду следом за ней. Мысли путаются, но одно я знаю точно – я не отстану от нее так просто.

Открыв дверь, я вижу перед собой сцену: Тея стоит у раковины, подносит к лицу ладони, наполненные водой, и резко плескает ее на себя.

– Выйди, – говорит она, глядя на меня в зеркало.

– Нет, – уверенно отвечаю, стоя в дверях.

– Я закричу, – по-прежнему сверлит мои глаза через зеркало.

– Кричи, – хмыкаю, подходя ближе к ней.

Каждое движение отдается в голове, как набат – злость кипит внутри, разжигает меня. Я резко разворачиваю ее к себе, мои пальцы с силой впиваются в ее бедра. Я усаживаю ее на край раковины; наше дыхание смешивается, напрягая воздух до предела.

Я стою между ее раздвинутых ног и смотрю прямо в лицо, надеясь увидеть хоть намек на страх, хоть тень паники. Но она… она не боится. Она смотрит на меня с дьявольским спокойствием, будто все, что сейчас происходит, – просто игра для нежелательной публики.

– Ну же, Тея, – слова, срывающиеся с моих губ, звучат почти как приказ, – почему замолчала? Голос сорвала?

Тея отвечает медленно, почти насмешливо, проводя пальцем по моей груди, словно играя с огнем, но не чувствуя жара. Ее взгляд остается тяжелым, мутным: она смотрит только на меня. Она поднимает руку выше, легко касается моего подбородка, будто ей это смешно.

– А ты все такой же, – цокнув, произносит она. – Такой же тупой, Хантер.

– Тупой? – переспрашиваю в недоумении, чувствуя, как гнев поднимается во мне.

– Ага, – она улыбается, продолжая свою странную игру.

Ее ноги медленно раздвигаются, как будто она специально хочет увидеть, как я закипаю, словно издевается надо мной. Она притягивает меня ступнями, подводя ближе к себе.

– Умный давно бы уже трахнул меня.

Ее рука опускается вниз, к моему члену, который уже готов сорвать все преграды и оказаться в ней. Она расстегивает молнию на моих джинсах, и ее горячие пальцы касаются моей кожи, будоража и сводя с ума одновременно. Она обхватывает член ладонью и проводит ею вверх-вниз.

Она знает, что делает, разжигая во мне дикое желание развернуть ее к себе спиной, наклонить над раковиной и показать, к чему ее привели ее собственные действия.

– Ну же, прекрати тупить, Хантер, – произносит она, укусив нижнюю губу, и продолжает свое действие. – Трахни меня, как раньше. Без нежности, исключительно с животной страстью.

Ее глаза поднимаются на меня – такие невинные, такие обманчивые. Ее губы тянутся к моим, и это кажется настолько нереалистичным, что я готов разорвать ее на месте. Но она не целует, а шепчет, почти касаясь моих губ своими:

– Уважаемые пассажиры, самолет совершает посадку в аэропорту Элефтериос Венизелос. Пожалуйста! Пожалуйста, пристегните ремни безопасности.

Я замираю, пораженный ее словами.

Что за херню она несет?

Вся ситуация становится еще более нелепой, и я не могу понять, чего она добивается. Но прежде чем успеваю хоть что-то сказать, она добивает меня еще одной фразой:

– В настоящий момент температура воздуха в Афинах составляет двадцать пять градусов по Цельсию. Это соответствует семидесяти семи градусам по Фаренгейту. Город встречает нас солнцем и теплом. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании и желаем приятного пребывания в Афинах!

Я распахиваю глаза и осознаю, что все… абсолютно все, что сейчас происходило между мной и Теей – всего лишь игра моей воздержанной фантазии, которая дает о себе знать во всех красках, стоит мне только опустить взгляд на свои джинсы.

Сон был настолько реалистичным… поэтому то, что сейчас происходит со мной, оставляет желать лучшего. Это причиняет не просто дискомфорт, а сильную боль.

Поворачиваю голову в сторону Теи. Она спит рядом, так безмятежно и спокойно, но ее поза явно неудобная: голова наклонена под таким углом, что у нее, несомненно, будет болеть шея, как только она проснется. Странно, обычно за столько часов полета есть все шансы, что соседний пассажир случайно опустит голову в сторону другого, закинет руку или еще что-то из того, что я не против был бы ощутить сейчас. Но Тея, как будто специально, держит дистанцию даже во сне, выстраивая невидимую преграду.

Я осторожно касаюсь ее бедра, пытаясь разбудить легким прикосновением, но одновременно понимаю, что этим могу вызвать не ту реакцию, на которую рассчитываю. Поднимаю ладонь к лицу, инстинктивно готовясь к тому, что может произойти, зная мою чокнутую Дейенерис.

Ее реакция не заставляет себя ждать. Вместо того чтобы плавно открыть глаза, как и должно происходить у обычных людей, Тея, не осознавая, кто нарушает ее сон, пускает в ход рефлексы – ее кулак летит в мою ладонь. Я крепко сжимаю его, потирая большим пальцем нежную кожу.

«Моя девочка».

Она открывает глаза, все еще полуослепленная сном, смотрит на меня с непониманием и возмущением. Медленно, но уже осознавая происходящее, она отдергивает руку и вытаскивает один наушник, вопросительно смотря на меня.

– Я не хотел тебя будить, но мы почти в Афинах, и тебе нужно пристегнуться, – говорю, кивая на ее ремень безопасности, который болтается рядом.

– За собой следи, – с неприкрытым сарказмом говорит она, опуская взгляд ниже, а потом еще ниже, замечая последствия моего сна. Ее брови взлетают вверх, а губы приоткрываются в попытке что-то сказать, но я перебиваю ее поток ложью:

– Нет, Тея, это не из-за тебя, – произношу с натянутой улыбкой. – Это всего лишь «доброе утро».

– Хм, всего лишь доброе утро, – повторяет она, слегка ухмыльнувшись.

Мы молча пристегиваем ремни, и я стараюсь не смотреть в ее сторону, желая дать своему телу и мозгу немного пространства и кислорода.

Как только мы оказываемся в аэропорту, к нам тут же подбегает Санни. Она бежит так стремительно, что ее длинные волосы разлетаются в разные стороны. Но бежит она не ко мне… а к Тее.

Она набрасывается на нее, сжимая в объятиях так,