Плохие намерения - Чарли Роуз

сидит немного позади меня, прижавшись спиной к подушке, в то время как я наклоняюсь вперед, упираясь локтями в колени. Я завожу раскрытую ладонь за спину, и Джесс вкладывает свою руку в мою. Я сжимаю его в знак ободрения.

— Как давно ты знаешь?

— Я всегда знал, что ты не моя, — говорит он мне, и, несмотря ни на что, я испытываю укол разочарования от этого факта. — Я начал встречаться с твоей матерью, когда тебе исполнилось два года. Какое-то время я думал, что, может быть, Джесси был моим, но даты не сходились. Она всегда настаивала, что он мой, так что в конце концов я подумал: «Что, черт возьми, я знаю о беременности?»

Я никогда не задавалась вопросом, почему у нас с Джесс нет фамилии Генри. Я всегда предполагала, что это потому, что они никогда не были женаты.

— Это не совсем ракетостроение, — невозмутимо говорит Джесс.

— Да, что ж, ты был бы удивлен, узнав, в чем ты можешь убедить себя, если действительно этого захочешь, — говорит Генри, глядя на стальные носки своих ботинок.

— Итак, почему ты ушел? Если ты так сильно этого хотел? — спрашивает Джесс.

— Потому что он эгоистичное дерьмо, — выплевывает Кристал.

Лицо Генри краснеет и искажается от гнева, которого я никогда у него не видела.

— Я был эгоистом, — соглашается он. — Я был эгоистом, когда оставался с тобой на долгие годы, потому что я любил этих гребаных детей, даже несмотря на то, что ты использовала их как рычаг давления или угрожала забрать их каждый раз, когда что-то шло не по-твоему. С моей стороны было эгоистично притворяться, что они мои. И да, с моей стороны было эгоистично оставить их, чтобы наконец убраться подальше от твоей сумасшедшей задницы.

Кристал спрыгивает с дивана, крича Генри в лицо. Они спорят с минуту, но я этого не слышу. Годы практики сделали меня профессионалом в блокировании ее голоса, как только он достигает определенного децибела.

— Как Эрик связался с тобой? — спрашиваю я, прерывая их вопли.

Кристал поворачивается ко мне лицом, выражение ее лица полно негодования.

— Он пришел навестить меня в тюрьме, в отличие от моих детей. Он дал денег на курево. Он сказал мне, что беспокоился о тебе и не мог тебя найти, поэтому я дала ему твой новый номер. Сказала ему, что думаю, ты остаешься с Генри. А в чем дело?

Я закатываю глаза, издавая глухой смешок.

— С меня хватит, — говорю я, вставая. — Генри, спасибо, что позволил нам пожить здесь, но я думаю, наше время вышло.

Выражение глаз Генри почти заставляет меня чувствовать себя неловко, но здесь он не жертва. Джесс — жертва.

— Кристал, ты можешь отваливать. Навсегда.

Джесс выходит вслед за мной, не сказав ни слова ни одному из них. Мы садимся в старую надежную «Тойоту», и я завожу двигатель.

— Ло? — спрашивает Джесс, не сводя глаз с чего-то за окном.

— Да?

— Я не хочу возвращаться в залив.

— Это ничего не меняет, — уверяю я его, когда везу нас домой. К Дэйру.

Глава 19

Три недели спустя

Дэйр

— Ладно. Я записала вас на следующий четверг в полдень. Тогда увидимся, — говорит Ло, прежде чем повесить трубку. Я подхожу к ней сзади, собираю ее волосы в кулак, прежде чем вытащить их из-под воротника толстовки, которую она у меня отобрала. Она запрокидывает голову, одаривая меня одной из своих настоящих улыбок, и я целую ее в лоб. Забавно, как всего за несколько недель я перешел от неприятия привязанности к постоянной потребности прикасаться к ней.

— Как ты вообще мог подумать, что ты монстр? — она размышляет, глядя мне в глаза. Я дергаю ее за волосы, прежде чем отпустить. Я до сих пор не во всем признался. Я знаю, что должен был бы, но в кои-то веки все было хорошо, и я не хотел делать ничего такого, что могло бы все испортить.

Кристал неохотно вернулась в Окленд. Джесси хорошо учится в школе. Мы ничего не слышали от Эрика. Они даже несколько раз разговаривали с Генри. Ло не хочет этого признавать, но ей было больнее, чем она показывала. Я знаю, она хочет, чтобы Генри остался в их жизни в каком-то качестве, даже если он не является их биологическим отцом. Я думаю, мы все знаем, что кровь ни хрена не значит.

Прошло три недели секса, смеха, еды, питья и влюбленности в Ло. Наблюдаю, как мои друзья влюбляются в нее и Джесс. Так зачем же ворошить прошлое? Это было бы самосаботажным поведением.

— Готова идти? — спрашиваю я Ло пару часов спустя, когда все расходятся по домам на ночь.

— Ага, — говорит она, наклоняясь, чтобы поднять свою сумку из-под стойки регистрации. Я запираю машину, и мы тащимся по снегу к моему грузовику.

Оказавшись дома, мы сразу же поднимаемся наверх. Ло уговорила меня купить телевизор в мою комнату, так что у нас вошло в привычку засыпать под фильм почти каждую ночь.

Она бросает свою сумку на мою кровать — нашу кровать, я бы сказал, потому что, хотя я и сказал, что у нее может быть своя комната, мы оба знали, что этого дерьма не произойдет — и с глупой улыбкой на лице достает DVD Redbox.

— Что это? Если ты заставишь меня еще раз посмотреть «Бабушкиного сыночка»... — говорю я, настороженный ее выбором. У нее такой же вкус в кино, как у парня из студенческого братства.

— Во-первых, этот фильм — национальное достояние, — говорит она, закатывая глаза. — Во-вторых, нет. Это даже лучше. — Она бросает мне красный пластиковый контейнер, и я открываю его, чтобы обнаружить «Кошмар перед Рождеством».

— Молодец, — говорю я, и ухмылка растягивается на моих губах.

— Сейчас самое время. Мне просто сначала нужно принять душ, — говорит она, снимая с себя одежду и направляясь в ванную.

— Странно, мне тоже. — Я следую за ней, пялясь на ее упругую круглую попку, пока стягиваю рубашку через голову и скидываю джинсы и ботинки. Одна из лучших сторон жизни с Ло — это возможность принимать с ней душ.

Она открывает стеклянную дверь и заходит внутрь. Я прямо за ней. Она открывает кран, и мы отходим в сторону, ожидая, пока вода нагреется. Я пользуюсь возможностью поцеловать ее, долго и крепко, и чувствую, как ее соски упираются в мой торс.

Душ наполняется паром, и я мою ее тело, наслаждаясь ощущением ее скользкой, намыленной кожи под моей рукой. Ло стонет, когда я тру