Когда ангелы смеются - Ирина Игоревна Седова

– Понял, – сказал Киллиан. – Татары разоряли русские города, сжигали все что можно, и все силы князей уходили на восстановление поврежденных построек и возведение укрепленных стен.

– Наверное, – удивленно вскинула брови Элла. – Никогда над этим не думала, но это очень похоже на правду. Однако есть еще одна причина временного прекращения строительства новых городов. К моменту нашествия татар Владимир был главным городом, и Александр Невский, сумевший наладить отношения с Золотой ордой, убедил Батыя выдать ему ярлык на Великое княжение. То есть подтвердить его старшинство. А после него власть над Владимиром переходила к его детям, внукам и правнукам.

– Не понял логики.

– Началась борьба за главенство уже существующих городов: Твери, Рязани, Нижнего Новгорода. А потом возвысилась Москва. И каждый из князей пытался Владимир присоединить к своим владениям, чтобы получить ярлык на звание «князя Владимирского», потому что это обозначало верховную власть над остальными. Русские цари начиная с Ивана Грозного венчались на царство во Владимирском Успенском соборе.

– А сейчас это музей?

– Наполовину музей, но и службы там проводятся. Кто хочет побывать в соборе бесплатно, тот узнает время службы и приходит, чтобы отстоять проповедь…

– Отстоять?!

– Ну да, служба в православных храмах проводится стоя. Разве ты не знал?

– Конечно же нет! Я католик, у нас прихожане сидят на лавках или на стульях. Так что лучше мы заглянем туда как в музей, за плату.

И заглянули. Не надолго, конечно – оставлять Аерин больше чем на час не решались ни Элла, ни Киллиан. Но то, что он успел увидеть быстрым обзором, его потрясло. Потому что как ни красивы были самые знаменитые соборы Ирландии, как ни величественны, однако с пышностью и богатством храма, где когда-то венчались на царство русские правители, им было не сравниться.

Это уже не подавляло и не заставляло завидовать – это было выше зависти, потому что эта роскошь была недосягаемой для низменных устремлений подобно недосягаемости небес. Не было даже желания этим завладеть – было желание к этому присоединиться.

– Если ты хочешь поставить свечку за здоровье кого-нибудь из родственников или знакомых, купи ее в церковной лавке, зажги и воткни вон туда, – сказала Элла, заметив его смятение.

– Но я… – попытался возразить Киллиан.

– Всем можно. Даже если бы ты был атеист, мусульманин или язычник. Богородица – она заступница, и это ее храм.

Киллиан кивнул. Он понял: здесь не станут с пристрастием допрашивать, на каком языке ты молишься. Он купил свечку и поставил – за Алву с ее мужем, чтобы в следующий раз она нашла лекарство от его недуга.

А вот Дмитриевский собор его поразил совершенно другим. Не белокаменной резьбой, живо напомнившей ему кресты при шотландских монастырях и храмах, приписываемых пиктам, а голыми стенами внутри.

– Это что? Храм для нищих? – спросил он у гида.

– Ну что вы! – смущенно ответил экскурсовод. – Это был личный семейный храм Всеволода Большое гнездо, возведенный в конце XII века. Его много раз переделывали и ремонтировали.

– Тогда почему он даже не оштукатурен? Этот князь был сторонником минимализма?

– Не говори глупостей, – одернула его Элла. – Какой еще «минимализм»?

– Естественно, когда-то стены собора покрывала не только штукатурка, но и великолепные росписи. Но в 1839 году царь Николай I, желая приблизиться к Западу, приказал ободрать всю штукатурку, и контрфорсы вокруг храма, думая, что первые русские церкви были именно такими, без всяких пристроек и декора.

Киллиан вспомнил останки замков XVI века в Ирландии, и понял: русского менталитета ему не постичь, потому что нужно быть полнейшим идиотом, чтобы уничтожать свои ценности в подражание иностранной нищете.

– Хорошо хоть лепнину не тронули, – вздохнул он.

– Так ведь это не лепнина, а резьба по камню.

Киллиан кивнул.

– Извините, – спросил он напоследок. – А старинные руины у вас в городе есть?

– В городе нет, – улыбнулся гид, – но неподалеку имеются. В Воскресенской Слободке сохранилась церковь постройки 1743 года. Если желаете увидеть ее в неотреставрированном виде, то поспешите, потому что местные жители собираются ее восстановить.

– Ты что, в самом деле мечтаешь полазить по развалинам? –с ужасом спросила Элла у Киллиана, когда они вышли на улицу.

– Наоборот, я не хочу там ненароком очутиться даже вблизи. Мы с Аерин сыты руинами на всю оставшуюся биографию. Ну, какие тут есть еще интересные музеи?

– Музей хрусталя и лаковой миниатюры в бывшей старообрядческой церкви. Он находится рядом с Золотыми воротами, так что мимо прошмыгнуть будет трудно. Еще можно бы заглянуть в Музей ложки, но его я на карте не нашла.

* * * * *

– А теперь куда? – спросил Киллиан, когда Владимирский туристический набор был исчерпан, и пора было отправляться в путь, потому что дешевых гостиниц в этом городе отчего-то не имелось, а на дорогие у них средств не хватало. – Вдоль по Волге до переправы в сторону Сибири?

– Рано еще. Здесь, не слишком далеко есть интереснейший город Муром, тоже исторический, и связан он с именем нашего знаменитого былинного богатыря Ильи Муромца.

– Ух ты! Этот богатырь реально существовал?

– Вроде бы да, потому что в Киево-Печерской лавре похоронены его мощи.

– И чего же о нем рассказывают?

– Слишком многое, чтобы все принимать за правду. Сила, которой не может быть у человека, и как он в одиночку пачками побеждал врагов. Обычный богатырский набор. 15 сюжетов, и сто с лишним вариаций.

– Действительно личность легендарная. Но если он похоронен в Киеве, на что смотреть в Муроме?

– Хотя бы на село Карачарово, откуда он по преданию был родом. На святые источники, испив из которых, он обрел богатырскую силушку. На усадьбу графа Уварова, министра народного просвещения, последняя хозяйка которой много сделала дл воссоздания истории Муромской земли. Представь себе, что Муром был одной из столиц мери, на территории его кремля когда-то находилось языческое капище, а неподалеку был открыт мерянский могильник с хорошо сохранившимися костяками, останками одежды, украшениями и прочими предметами быта.

– Здорово! А откуда уверенность, что могильник древний? Или что он принадлежит мери?

– Потому что христиан хоронили без предметов быта. И крестов там не было.