Твое нежное слово - Кэрин Монк

– Теперь вы готовы к наложению шва?

– Где вы научились этой отвратительной уловке? – с негодованием посмотрел на нее Саймон.

– У Зареба, – ответила она, ополаскивая салфетку. – Он думал, что мне полезно знать, как защитить себя, когда потребуется.

– Судя по тому, как вы это сделали, у вас было мало возможностей испытать эти приемы на практике.

– В сущности, это был первый раз. – Камелия снова начала промывать рану. – До этого я тренировалась на Заребе и, конечно, никогда не делала этого так резко. – Бросив салфетку в таз, она улыбнулась. – Он будет очень доволен, узнав, как хорошо это сработало.

– Я предпочел бы, чтобы это осталось между нами. Думаю, моя мужская честь и без того достаточно пострадала. Ни к чему об этом рассказывать всему лагерю.

– Как хотите. – Камелия снова взяла иголку с ниткой. – Вы что-нибудь хотите, перед тем как я начну? – сладко спросила она. – Может быть, виски или…

– Есть кое-что.

– Да?

Саймон схватил ее, потянул на себя и прижался ртом к ее губам.

Камелия, задохнувшись, сопротивлялась, но Саймон крепко держал ее и целовал, его руки властно прошлись по ее спине.

Он лишь хотел, успокоить уязвленную гордость и сравнять счет. Возможно это ребячество, но вполне объяснимое. Но обняв Камелию, Саймон выпустил на свободу ошеломляющую страсть, которую он старался заглушить бесконечной работой. Он притянул Камелию ближе и нежно целовал ее, его язык исследовал сладкие глубины ее рта, уговаривая, упрашивая, пытаясь заставить ее понять то, что невозможно облечь в слова.

Камелия на мгновение затихла, чувствуя, как рушатся последние бастионы сдержанности.

Потом застонала и прильнула к мускулистому телу Саймона, которое было столь знакомым и возбуждающим. Камелия запустила пальцы в яркую копну его волос, истосковавшись по его прикосновениям, поцелуям, его страсти. Если огонь, вспыхнувший меж ними, неправилен, то все в ее жизни неверно. Только об этом она могла думать, оторвавшись от его рта и прижавшись губами к изящно очерченной скуле, пока ее пальцы лихорадочно расстегивали пуговицы мятой рубашки.

Она хотела его с абсолютным отчаянием, как не хотела ничего в жизни. И сосредоточилась на ощущении движущего под ней сильного тела, на мужском запахе, захлестнувшем ее чувства. Солоновато-сладкий вкус его загорелой кожи дразнил ее язык, когда Камелия, покусывая, целовала его шею.

«Я хочу тебя», – молча призналась она, хотя вряд ли нужно было говорить это вслух. Распахнув его рубашку, она целовала его мускулистую грудь.

«Ты нужен мне», – про себя добавила Камелия, пораженная силой собственного желания. Ее поцелуи спускались все ниже, по тугому плоскому животу. Саймон чуть ослабил руки и держал ее мягко и нежно. Независимо от того, какая сила возникла между ними, она была неодолима. Эта сила была сильнее стремления к независимости. Таинственнее секретов Могилы королей. И пугала больше, чем темный ветер, закружившийся вокруг нее после смерти отца. Она не могла бороться с этой силой. И в глубине души не хотела.

Хрипло вздохнув, Камелия прижалась щекой к плоскому животу Саймона, ища способ сказать ему о своих чувствах.

Громкий храп внезапно нарушил тишину палатки.

Камелия в замешательстве подняла глаза. На лице Саймона было почти детское выражение, он блаженно прижался к подушке, не обращая внимания ни на смятение чувств Камелии, ни на ее страстные поцелуи. Он, должно быть, совершенно измучился, сообразила она. Он действительно день и ночь работал, чтобы запустить насос.

Осторожно, чтобы не разбудить его, она поднялась, накрыла Саймона одеялом, быстро обработала рану.

Потом села за стол и сквозь слезы смотрела на записки отца, задаваясь вопросом, как найти в себе силы жить, когда Саймон уедет.