Объединенные шрамами - Иви Марсо

Он продолжил:

— Когда Брин приехала в Берсладен, она не могла говорить на нашем языке. Моя тетя передала ей эту способность с помощью магического знака. Она стала значимой фигурой в нашем королевстве, работая бок о бок с пастухами. Она увидела, как магия в руках наших людей дает силу, которой не хватает простым людям на ее родине. Благодаря магии, люди из Берсладена не нуждаются в наших военных, присматривающих за ними, не нуждаются в том, чтобы мы указывали им, что выращивать. Мы здесь для того, чтобы направлять и определять стратегию на благо королевства, а не для того, чтобы контролировать каждый аспект их жизни. Моя жена видела это. Она приняла это. Она даже стала ученицей, изучая магию дальше.

На протяжении всей речи он не сводил глаз с Брин, сидящей за столом. Может, его слова и были обращены ко всем остальным, но вся его любовь принадлежала ей.

Время подходило к концу, поэтому Рагнар облокотился на стол и произнес последнее предупреждение.

— Если вам дороги ваши собственные жизни, мой совет таков: дайте своим людям магию или подождите, пока они перережут вам глотки. Если вы дорожите благополучием своих людей, дайте им возможность помочь самим себе. В любом случае, магия — это выход.

Он сел, когда упали последние песчинки.

Барон Мармоз, вышагивая возле книжных полок, бросал взгляды на Брин в теле королевы Амелии, пытаясь понять ее реакцию на эти различные речи. Поскольку ему нужно было верить, что она все еще находится под его влиянием, Брин старалась сохранять нейтральное выражение лица, возможно, даже с тенью сомнения в словах Рангара.

Следующим выступил король Ангус из Дреселя, заявив, что нападения волков свидетельствуют о том, что, несмотря на все хорошее, что может сделать магия, ее потенциал для большого зла слишком опасен, чтобы выпускать ее на свободу без ограничений.

За ним выступил король Ганс из Виль-Россенгарда, утверждавший, что его предки не для того воевали и объединялись с другими королевствами Эйри, чтобы у них отняли их основную силу — магию, и что если что-то и могло спасти их от волков-берсерков, так это еще более сильная магия.

Когда Марс выступал, он отметил, что атаки волков не так уж сильно отличаются от вражеской осады: магия — это просто инструмент, подобный пушкам или военным кораблям, и магия не должна быть запрещена, если представители других королевств не хотят запретить и другие средства ведения войны.

В полдень объявили перерыв, и только представители от Румы и Воллина остались, чтобы изложить свои аргументы. Слуги принесли тарелки с тушеной скумбрией и лимонными пирогами и еще вина, и все разделились на группы, чтобы поесть в библиотеке, шепотом обсуждая между собой утренние события.

Сидя на диване вместе с королем Мартином, Брин с тоской смотрела на Рангара у дальних окон, который ел в одиночестве. Она бы все отдала, чтобы перекинуться с ним парой слов, но не решалась подойти. Она уплетала свою скумбрию и лишь рассеянно кивала, пока король Мартин рассказывал о погоде.

Салфетка соскользнула с ее коленей, и не успела она ее подхватить, как рядом с ней внезапно оказался барон Мармоз.

— Позвольте мне, моя королева. — он с самодовольной улыбкой вернул ей салфетку. — Это было интересное утро, не так ли?

— Действительно, — коротко ответила она, надеясь показать, что не желает с ним говорить.

Он положил руку на спинку, как будто не собирался уходить. Понизив голос, барон негромко сказал:

— Полагаю, мы по-прежнему согласны с тем, что обсуждали ранее?

По коже Брин пробежали мурашки тревоги. Чтобы выиграть время, она откусила кусочек лимонного пирога, затем промокнула рот салфеткой. Она слегка улыбнулась ему.

— Конечно, барон.

Он самодовольно улыбнулся в ответ и отвесил поклон.

— Моя королева.

Барон удалился, чтобы посидеть с королем и королевой Румы, кормя своих собак кусочком рыбьей кожи, и Брин подавила желание возразить на его высокомерие.

Он думает, что уже победил.

Но день только начинался, и Брин с нетерпением ждала, когда самодовольная улыбка исчезнет с его лица.

Глава 37

ДВА ЧАШИ… ЖЕТОНЫ С МОРСКИМИ РАКУШКАМИ… САМОУВЕРЕННЫЙ БАРОН… ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЕ ПЛЕМЯННИК И ПЛЕМЯННИЦА

— Эти нападения волков просто неприемлемы. — Настала очередь короля Седрика из Румы, и он начал с яростного осуждения нападений. — Любой король, который позволяет своему народу страдать и даже умирать от темной магии, должен быть повешен как изменник!

Среди делегатов в библиотеке раздались недовольные возгласы, но никто не произнес ни слова, не желая получить еще одно замечание от короля Мартина.

Король Седрик стукнул кулаком по столу.

— Есть причина, по которой берсерки нападают на севере, где свирепствует магия, в то время как у нас на юге не было ни одного нападения. Наши земли благочестивы и не запятнаны греховной магией! Мы должны избавить все земли Эйри от этого магического бедствия, распространяющегося подобно болезни. Мы, жители юга, защитим наших благочестивых граждан от такого насилия, которое допускают северные королевства!

Брин сдержала стон. Судя по всему, подстрекательские слова короля Седрика не понравились Рангару, Ярккиненам и Виклундам. Все они взглядами метали кинжалы в сторону Седрика.

Не сдержавшись, Седрик ткнул пальцем в каждого из делегатов.

— Если вы разрешите магию, то на ваших руках окажется кровь, и вы будете заслуживать виселицы!

Он тяжело сел, не дождавшись окончания своего времени. Рангар склонился над столом, его волосы скрыли эмоции на лице, но по напряженным плечам Брин поняла, что он в ярости. Даже юная королева Ханна из Дреселя, чей муж выступал против магии, выглядела несколько недовольной пылкостью короля Румы.

Король Мартин подождал, пока закончится время короля Седрика, а затем встал и откашлялся.

— Так. Последняя королевская семья, которая выступит — это мы. Каждый из вас четко обозначил свою позицию, и мы все можем посчитать. — его лоб внезапно наморщился, словно на мгновение забеспокоился, что не способен на простое сложение. Затем он откашлялся. — Да, да. За магию и против нее выступает равное количество людей, и решающий голос остается за Воллином. — он коснулся рукой спины Брина. — Я бы хотел уступить свое время моей жене, королеве Воллина Амелии Гитоот.

Брин напряглась, почувствовав, как где-то в том же теле пробудилась душа настоящей Амелии Гитоот. Было трудно понять, что старая королева думает о происходящем, и осознает ли она это в своем нынешнем состоянии. Брин мысленно взмолилась, чтобы королева проявила