Иллюзия любви - Валерия Аристова

— А дальше? — спросил Рауль, заинтересованный всей историей, которая избавляла его от необходимости снова отбиваться от королевских милостей.

— А дальше никто не знает, — захохотал виконт, — известно только, что красавица Жанна д'Этиоль поселилась прямо над покоями короля, и в ее комнатах стоит самая прекрасная в мире мебель, а утром начинает распевать соловей.

— Значит, нашего Луи снова посетила любовь, — заулыбался Рауль, чувствуя, как с плеч сваливается огромный груз.

— Не скажу наверняка, но он целыми днями ходит за ней, будто пудель на поводке. Эта мадам еще покажет свои зубки. Поэтому, прошу тебя, Рауль, остерегись. Не показывай ей Аделаиду.

Рауль пожал плечами. Узнав, что Луи снова влюбился, и хорошо понимая характер короля, он мог быть спокоен за свою жену. Однако, везя ее в королевский дворец в лучшем белом атласе и самых прекрасных украшениях, которые делали ее совсем юной и прелестной, он с трудом сдерживал страх. Необходимо как можно скорее избавиться от обязанности являться ко двору. Никто не знает, что за штучка эта мадам д'Этиоль и на что она способна. Аделаида должна как можно скорее оказаться в доме своей бабушки. А еще лучше — в монастыре. Рауль будет охранять монастырь, не смыкая глаз, уверенный, что пока жена его читает молитвы Богу, она в полной безопасности.

Глава 21

Отвернувшись к окну кареты, Аделаида как всегда хранила молчание. Она взяла манеру либо высмеивать его, либо просто молчать, удовлетворяясь необходимыми фразами. Рауль, чувствуя, как начинает злиться, смотрел на ее прекрасное лицо, стараясь погасить глубоко загнанную ревность. Аделаида принадлежит ему, он никогда и никому не позволит отобрать ее, будь то король или любезный ее сердцу англичанин. Пусть дуется сколько хочет. Пусть не подпускает его к себе. Он умеет ждать. Он будет терпелив настолько, насколько это возможно. И тогда Аделаида останется с ним.

— Мы едем на невольничей рынок или есть другие планы? — спросила Аделаида, когда они подъезжали к Версалю.

Губки ее сложились в насмешливую улыбку, а брови взлетели вверх. Рауль досчитал до десяти, с трудом сдерживая желание выкинуть ее из кареты на полном скаку. Он бы смотрел, как она катится в грязи, как ее белое платье превращается в лохмотья, и как она зовет на помощь, ни в силах подняться.

— Думаю, что Его Величество сейчас не готов к подобного рода покупкам, — в тон ей ответил Рауль.

Аделаида распустила веер, который он купил ей у ювелира. Костяшки веера были сделаны из слоновой кости и имитировали самые тонкие фламандские кружева, которых, к слову, на Аделаиде было тоже немеряно. Ему хотелось видеть ее во всем блеске, любоваться ею, гордиться, что Аделаида — его жена, но сейчас он отвернулся, чтобы не ударить ее. Она принимала все не просто как должное, а снисходительно соглашалась надеть лучшие украшения его матери, видимо, чтобы не препираться из-за них или из-за этого безумно дорогого костяного веера.

— Зачем же мы едем в Версаль? — удивилась Аделаида, — слушать музыку?

— Слушать музыку, — кивнул он.

Карета загрохотала по плитам подъездной аллеи, и вскоре Аделаида выходила из нее в свете факелов и фонарей, блестая бриллиантами на шее и в волосах. Она улыбалась всем подряд, и, пока они шли в музыкальный зал, Рауль видел, какими взглядами окидывают ее мужчины. Дома, когда она только примерила наряд, ему казалось, что он будет горд ее красотой, но сейчас ему хотелось схватить ее и бежать, спрятаться ото всех в какой-нибудь пещере на краю мира, чтобы никто никогда не смел смотреть так на его Аделаиду.

К концерту было все готово и ждали только музыкантаов. Луи любил слушать музыку в небольшом кругу самых близких людей, поэтому в музыкальной гостиной были расставлены стулья кругами, чтобы все могли не только слушать музыкантов, но и общаться между собой. В противном случае Его Величество начинал скучать. Между стульями были расположены невысокие столики со свечами и закусками, с бокалами, бутылками лучших вин. Рауль видел, что Аделаида растерялась, увидев все это, видимо она считала, что они окажутся в концертном зале, и никак не была готова к той полуинтимной обстановке с приглушенными свечами, которую любил создавать король. Музыканты будут играть, а придворные — разговаривать на все возможные темы, и голоса их будут становиться все громче от выпитого вина. Когда-то Раулю нравились эти посиделки. Тут можно было найти подругу на ночь и на жизнь, говорить, не думая о каждом слове, шептать комплименты даме, оказавшейся рядом, и незаметно исчезнуть, когда дама согласится исчезнуть вместе с ним.

— Рауль! — Луи поднялся с места, приветствуя его, и пошел на встречу.

Рауль немного опешил от высочайшей милости, но потом заметил, что Его Величество уже изрядно выпил. Пить Луи не умел, он становился излишне добрым, и в этом состоянии у него можно было выпросить не только прощения, но и половину Франции.

— Рауль! Я так долго не видел тебя, что безмерно рад твоей персоне! — Луи обнял его, а все придворные следили за взлетом звезды, которая казалась давно сбитой, — и мадам Аделаида? — Луи поцеловал ее руку, а Аделаида, к ужасу Рауля, вдруг захлопала ресницами.

— Это такая честь для меня, сир, — сказала она.

Увидев не очень уверенные попытки привлечь его внимание, Луи тут же обратился к ней. Подал ей руку, и Аделаида с радостной улыбкой положила свою ладонь на королевскую. Рауль готов был рвать и метать в то время как Аделаида, казалось, просто забыла о его существовании.

Концерт начался, когда вышли скрипачи, которых все ожидали. Аделаида сидела рядом с королем, держа в руках бокал с вином и заедая вино клубникой, которую ей подавал сам Луи. Рауль сел поодаль, чтобы хорошо видеть все, что происходит, и чувствовал, как сердце больно бьётся о грудную клетку. В ушах шумело так, что он не разбирал, что за мелодии звучат в гостиной, и не услышал, как к нему подсела девушка, которая что-то сказала ему, но не получила ответа. Тогда она коснулась веером его плеча, Рауль резко обернулся и встретился с ней взглядом.

Девушку эту он видел впервые в жизни. Совсем юная и невероятно хорошенькая, она, однозначно, могла затмить Аделаиду своей красотой. У нее были светлые голубые, как топазы, глаза, и пухлые губки, похожие на лепески роз. Светлые локоны, уложенные по последней