Фантазия Огнекамня - Элла Саммерс

нежной. Его губы прижались к моим, поцелуй был медленным и глубоким, безжалостным и чувственным. Руки Доминика медленно скользнули вниз по моей спине и сомкнулись на бёдрах. Его прикосновение пробудило во мне то, что я долго считала умершим.

— Арина, — прошептал он мне в губы, и в его голосе прозвучала опасная ласка.

И я чуть не потеряла рассудок. При условии, что от этого рассудка ещё что-нибудь осталось. Я обхватила его горячее, твёрдое тело и…

Я остановилась,

— Ох, что я делаю? — я убрала руки.

— Ты больше не целуешь меня, — укоризненно ответил Доминик.

— Ты ранен, — я слезла с него. — А ты — это… ты.

— Насколько я помню, да, — сказал он, слегка приподняв брови.

— А я — это я, — я указала на себя.

— Я, э-э, чему-то помешал? — спросил Лекс, присоединяясь к нам в нашем уголке непристойностей.

— Да, у Арины тут личностный кризис, — ответил Доминик, закинув руки за голову.

— Не двигайся, — рявкнула я на него. — Тебе нужно лежать спокойно.

Он бросил на меня удивлённый взгляд, но ничего не сказал.

— Тогда ладно, — я неловко откашлялась. — Серелла, не могла бы ты, пожалуйста, принести мой рюкзак? Он упал во время боя.

Серелла убежала и вернулась с моей сумкой.

— Спасибо, — я достала из рюкзака аптечку, чтобы как следует обработать раны Доминика. Поцелуи не могут заменить лекарство, что бы ни говорили нам поп-песни. — Не двигайся. В тебе три пули, и мне нужно немедленно их извлечь. Прежде чем я начну, может быть, тебе стоит принять обезболивающее?

— Я не принимаю обезболивающие, — сказал Доминик. — Они замедляют мой разум, и мне нужно быть начеку на случай, если мы столкнёмся с новыми неприятностями.

— Ты ожидаешь, что это произойдёт?

— Мы только что уничтожили армию нежити, спрятавшуюся под городом. Я не ожидал, что всё это произойдёт, Ари.

Я приготовила свои инструменты.

— Да, что ж, я думаю, это был волнующий день для всех нас. И, боюсь, для тебя он станет ещё более волнующим. Ты уверен, что тебе не нужно обезболивающее? Боль будет довольно сильной.

— Я справлюсь с этим.

— О, правда? Из тебя когда-нибудь вытаскивали пулю?

— Да. Много раз.

— Я думала, ты говорил, что люди в Авалоне не пользуются оружием, — прокомментировала Серелла.

— Я сказал, что цивилизованные люди не пользуются таким грубым оружием, — поправил её Доминик. — Но, к сожалению, в Авалоне также есть немало нецивилизованных людей, — он посмотрел на меня. — Тогда ладно. Давай покончим с этим поскорее.

— Я всё равно думаю, что тебе следует принять обезболивающее.

— Со мной всё будет в порядке, — повторил он. Снова. — Но если тебе от этого станет легче, дай мне немного спиртного. У тебя наверняка есть что-нибудь из этого в аптечке?

— Нет, только спирт для обеззараживания, и я действительно не рекомендую тебе его пить, — я посмотрела на свои инструменты, затем на Доминика. — Если ты уверен, что не будешь принимать обезболивающие, могу я предложить тебе отвлечение?

— Планируешь снова поцеловать меня, не так ли?

— Нет, — покраснев, ответила я. — Вообще-то, я собиралась предложить дать тебе пощёчину, чтобы отвлечь от другой боли.

— Какое щедрое предложение, — усмехнулся Доминик, затем поморщился.

— Хорошо, мы должны сделать это немедленно, — я взяла свои инструменты и начала вытаскивать пули.

А он начал материться.

— Почти закончила, — пообещала я ему.

Его ругань усилилась.

— Хорошо, есть. Последняя, — я бросила третью пулю в лоток.

Доминик вздохнул с облегчением, затем откинулся на спину и закрыл глаза.

Я склонилась над ним.

— С тобой всё хорошо?

— Нет, — он не открывал глаза, но, судя по резкости в его тоне, был достаточно настороже. — Это было больно.

— Я предупреждала тебя, что так и будет.

— Хмм, — он открыл глаза, и они были такими красивыми, что я не смогла долго выдерживать его пристальный взгляд. — Тебе действительно нужно было так долго ковыряться во мне?

— Да. Если только ты не хотел, чтобы я оставила в тебе пули, — огрызнулась я в ответ. — Ну, теперь всё в порядке. С этого момента всё пойдёт гладко, — я полила его рану спиртом, чтобы промыть её.

Доминик снова заматерился, и эти ругательства были настоящей поэзией, изящной и яркой. Ну, если закрыть глаза на всё плохие слова.

— Боже мой, и ты целуешь свою мать такими губами? — я рассмеялась, вытирая остатки алкоголя чистой тряпкой.

— Я бы поцеловал тебя этими губами, если бы ты мне позволила.

— Никаких поцелуев. И не двигайся, — пожурила я его, хватая свой целительный прибор. — Теперь, когда я вытащила из тебя пули и промыла раны, я собираюсь тебя исцелить. С этого момента всё пойдёт гладко.

Доминик бросил на меня раздражённый взгляд.

— То же самое ты говорила и в прошлый раз. Прямо перед тем, как облить меня спиртом. Мне показалось, что я тону в кислоте.

Я закатила глаза.

— Я думала, ты должен быть суровым. По крайней мере, так ты мне всегда говорил. Не будь таким мелодраматичным.

— Ироничные слова из твоих уст, Арина.

Я посмотрела на Сереллу.

— Не могла бы ты передать мне бинты, пожалуйста? И лейкопластырь заодно. Мне нужно чем-нибудь заклеить ему рот.

Глаза Доминика были симфонией огня и льда.

— Ты не посмеешь.

— Продолжай меня провоцировать, и ты увидишь, на что я осмелюсь, мистер, — я закончила лечить его, затем перевязала его раны. — Хорошо, я подлатала тебя, как могла, с помощью моего маленького лечебного устройства. Чтобы сделать всё остальное, тебе нужно будет пройти курс лечения всего тела. А до тех пор старайся не двигаться слишком резко или слишком быстро. А также избегай дальнейших сражений.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — сухо сказал он.

— Хорошо. А теперь выпей это, — я протянула ему большую бутылку.

— Что это?

— Вода и кое-какие травы, которые помогут тебе прийти в себя, — сказала я ему. — Ты потерял много крови, и тебе нужно восполнить запас жидкости.

Доминик поймал мою руку, когда я отдёрнула её. Он на мгновение задержал на мне взгляд, а затем сказал:

— Спасибо.

— За то, что втянула тебя в это?

— За то, что вытащила меня из этого. И за спасение города.

— Ты думаешь, мне дадут медаль? — спросила я, ухмыляясь.

— Стоило бы дать.

— Да, что ж, я не стану раскатывать губу, — я кивнула на бутылку в его руках. — Выпей это. Всё до остатка. И дай мне знать, когда закончишь.

Затем я подошла к Лексу. Он связал Сорена Фенрира крепко, как мумию. Сорен не мог даже пожаловаться. Только не с кляпом во рту.

— Итак, как ты меня нашёл? — спросила я своего брата.

— После того, как я