Айлин - Ольга Шах

Пейсли замялся – конечно же, он понимал, что этот парень – на удивление мерзкая личность, но в тех случаях речь шла о безродных бродягах, которых тысячи на просторах Энландии, здесь же речь идёт о даме из старого рода. А ведь для местных (тут Пейсли мысленно фыркнул), это много значит.

- Один мой знакомый, - продолжал лендер, - он очень меня просил, чтобы я нашёл надёжного человека для исполнения очень деликатного, я бы даже сказал, щекотливого действа. Я, конечно же, сразу подумал про вас. Вы – именно тот, с которым можно иметь дело. А оно, если честно, совсем пустяковое – сделать Стивена Бакстера безутешным вдовцом. Времени и сил это много не займёт, зато может вас обогатить, ну, к примеру, на два кошеля гольденов.

Сказавши так, лендер сложил ручки на объёмном животике и мило улыбнулся. Пауза затягивалась, когда Бойд неожиданно трезвым голосом ответил:

- Три кошеля, и я не буду спрашивать, не сам ли Стив является заказчиком сего бесчинства. Хотя… этот парень, конечно, довольно странный и неуправляемый, но вряд ли бы он решился на такое, потому что, несмотря на всё, он не произвёл на меня впечатление дурачка. Итак, вы слышали моё предложение – три кошеля. Можете так и передать вашему знакомому, который так расстроен наличием у этого парня супруги.

Пейсли понимал, что сейчас – не то время, когда нужно экономить, и внутренне потея от страха, кивнул.

- Я думаю, что леди исчезнет, а потом, через некоторое время, её обнаружат в реке неподалёку от её дома, – ежесекундно оглядываясь, прошептал Пейсли.

- Мы все будем скорбеть! – Бойд небрежно постукивал ножом по столу, развлекаясь. – Я слыхал, будто эта дамочка весьма… активна… что так не вяжется с её ангельской внешностью… и да, она вполне могла бы потеряться, где-то находиться небольшое время, а потом… пути Великого – неисповедимы!

- Я рад, я очень рад, что мы поняли друг друга, милорд, - Пейсли засуетился, кинул минсу за свою кружку лагера и поднялся со стула, - я полагаю, что больше нам видится незачем… деньги и всё остальное принесёт надёжный человек, он не будет знать ни о чём, просто передаст вам кошель.

Бойд равнодушно пожал плечами. Он никогда не слышал выражение: «Утром деньги, вечером стулья!», но интуитивно всегда ему следовал.

Пейсли вновь оглянулся и покинул столь недостойное заведение, добрался до своей кареты и визгливо крикнул кучеру: «Домой! Живее поехали домой! И так затемно вернёмся!». Кучер равнодушно пожал плечами, подстегнул лошадей, и тяжёлая карета медленно покатила обратно. Сам же Пейсли забился в угол и мучительно размышлял, насколько верно было его решение обратиться к этому мерзавцу. Что-то ему подсказывало, что у того может появиться неудержимое желание шантажировать самого господина Пейсли. Разумеется, уже после того, как бедняжка леди Айлин покинет этот бренный мир. Вот тут-то ему и стоит проявить смекалку и гораздо раньше избавиться от своего подельника, пока до этого глупого здоровяка не дошло, как он может обогатиться помимо обещанных трёх кошелей.

В том же, что касается будущего брака его дочери, то тут и раздумывать нечего – насколько понял господин Пейсли, то лорд Эндрю – человек весьма прагматический, если отвалил (по слухам) столько голденов за первый брак его старшего сына. Так почему бы вторая супруга лорда Стивена не принесла их обратно? А помимо этого, роскошный дом, не чета этому замку. Во всяком случае, сам Пейсли в своё время весьма выгодно женился, тем самым приумножив свои деньги. Нет, не на женщине с землями, на простой купчихе. И она оставила единственной дочери солидное наследство, сейчас управляемое умелой рукой её отца. Пожалуй, стоит намекнуть лорду Гордон, что Меррон – на самом деле столь обеспеченная невеста. А лесопилка… ну, что лесопилка… это приятная мелочь, за такую Гордоны спорить не станут.

Вернувшись домой столь поздно, что домочадцы уже начали волноваться, Пейсли, несмотря на огромное желание отужинать и выпить хорошего напитка, первым делом пригласил в свой кабинет свою кровиночку.

Та, присев в лёгком книксене, в предвкушении улыбалась – папенька нечасто беседовал с нею, заперев двери и имея столь сосредоточенное выражение лица. Точно! Он всё же договорился о её браке! О, великий! Да хоть бы так и было! А то, что это? Замужние подруги Меррон такие прелести рассказывают о супружеской жизни, а она? Чем она-то хуже? Разве Меррон виновата в том, что папенька всё медлит? Конечно же, Меррон слишком избирательной не была, она могла и без них… супружеских, то есть уз, кое-что познать, только вот желающих пока не нашлось.

Глава 38

- Дорогая! – сразу спустил дочь с небес на землю Пейсли. – У меня к тебе будет небольшое задание, точнее говоря, просьба. И я бы попросил отнестись к ней со всей серьёзностью. Дело в том, что ты должна передать одному человеку кое-что. Быть может, вам придётся встретиться с ним пару раз. Очень надеюсь на твоё понимание.

В глазах Меррон зажегся азарт, она с усердием закивала, сообщив, что непременно сделает всё так, как говорит отец, и не станет рассказывать о его просьбе кому бы то ни было. Да уж! Самые настоящие секреты! Да это получше вероятного замужества, пожалуй! Интереснее, так уж точно! Девушка умчалась к себе, наверх, оставив родителя наедине со своими мыслями. Тот вздохнул, полез в секретер и достал оттуда оговоренную сумму денег, положив в маленькую шкатулочку, после чего перевязал лентой. Он подозревал, что его ребёнок может засунуть нос и узнать о содержимом шкатулочки, но другого выхода не было, да и дочь, всё-таки, как ни крути, это не тот человек, который может предать родного отца.

Подумав так, лендер решил, что его день был и так полон неприятных сюрпризов и неожиданностей, и принял за лучшее просто отправиться почивать. Глядишь, а там уж всё и сладится…

***

- Да ты тащи, тащи сильнее! Ей, бабе-то этой, хуже уже не будет! Гляди, она уже только до пояса осталась, – услышала я вопли откуда-то снизу.

- Так она и была до пояса слеплена! – возразили первому скульптору, спорщики на минутку умолкли, после чего раздался грохот, словно разбилось что-то тяжёлое, и огорчённый вопль. – А всё едино, красивая баба была. Каменная… нет, и видать, не шибко и надо была. Давай, ты