Роззи. Стать счастливой. Часть 1 - Лира Алексахина

– Хорошо.

Упертая ослица! Согласилась ли я с ней? Сто раз нет. Будет рожать, разберемся. Бесполезно орать на ухо глухому, не услышит. Проводила провидицу до комнат. Остаток дня прошел незаметно. Передали блокнот и канцелярию от Вигмара. Карандаши уже придумали, и это дико радовало. Сидела на земле и вдохновенно писала, писала, писала. Еду принесли туда же. Оправила Юнисию подготовить до конца комнаты. Немного помедитировала. Шар второго дара колбасило и трясло, он больше не бы колючим. Не дожидаясь окончания дня, поднялась к себе, быстро помылась и легла спать.

36. Такая разная справедливость

Вигмар

Сидел в предрассветных сумерках на балконе один. На душе было погано. Друг оказался вдруг… предателем. Сердце в груди болело от обиды. Несправедливо! Как же это несправедливо! Роззи оказалась права насчет Гальфрида. Его взяли сегодня ночью при попытке отправить Овинджам донос. Кто бы мог подумать? Бремя предательства давило на плечи не хуже каменной плиты. Ведь я его вытащил из нищеты! Дал свою дружбу, пустил в свой дом, устроил на хорошее место. При обыске жилища нашли много золота, писем, расписок. Бывший друг продавал хорошеньких рабынь и детей в дома для утех. Хороший же я хозяин! Нашли много фиалов с зельем. Вилли не спал всю ночь, проверяя составы. Нашел среди них немало гадости. Гальфрид на допросе раскололся, что подсыпал мне дурман в вино. На вопрос почему, сказал, что он сам стал хозяином среди рабов. А я был ширмой. Тяжело, когда предают близкие…

– Не знаю, какие думы печалят тебя, любимый, – прошептали губы Беатрис мне на ухо, едва касаясь. – Не знаю, что случилось. Но мы совсем справимся вместе. Я всегда буду за тебя и с тобой.

Она обняла меня сзади. Так и сидели, встречая первые лучи света.

– Даже самым сильным мужчинам нужен крепкий сон, Вигмар. Ты идешь спать. Мир не обрушится, пока ты будешь отдыхать. Если что, эта выскочка побудет главной.

Беатрис уложила меня спать, словно мальца.

– Я посторожу твой сон, любимый. Отдыхай.

И я уснул.

***

Роззи

Проснулась разбитая и усталая. Ломило все тело, температуры не было. Открыла один глаз, разведать обстановку. В комнате было слишком много света. Застонала, прикрыв глаза рукой. Не понимаю. Почему так херово? Вчера не пила, голышом по крыше не гуляла. Даже спать раньше легла. Размышления прервались, что-то еще мешало. С наслаждением выплюнула клок волос изо рта. Так-то лучше.

Перевернулась и узрела спину Юнисии, что спешно закрывала плотные шторы. Далее обзору предстал бок Маргарет, что капала в чашку лекарство. Повыше натянула одеялко, под самый подбородок. Я – гусеничка, скомкала кокон вокруг себя. Выпила предложенное лекарство и уснула.

Второе пробуждение было вечером. Добавились спорящие Вигмар и Вилли.

– А мне расскажете? Тоже хочу знать, – попросила их.

На меня не обратили внимание. В комнате пахло цветами.

– Что за дурацкая привычка? То принесут цветы, то унесут. Или не приносите, или оставляйте уже, – пробурчала им.

Меня, наконец, заметили. Вилли одарил опекуна выразительным взглядом. Тот в ответ отрицательно покачал головой.

– Так. Валите отсюда или говорите, – разозлилась я.

– Что ты помнишь последнее? – спросил Вилли.

– Все помню. Наказали, ела, была в саду, пришла и рано уснула.

– Да. Ты спала два дня, Роззи, – осторожно ответил друг.

– Отравили опять?

– Этот доморощенный лекарь считает, что твое тело готовится к активации второго дара, – не стал ходить вокруг да около Вигмар. – Официально, таких случаев нет. Вилли сравнивает тебя с детьми, что готовятся к открытию дара, – он растер лицо и сел на мою кровать. – Вообще, симптомы похожи. Отец ставил эксперименты?

– Нет.

– Роззи, я беспомощен в этой ситуации, – развел он руками. – Просить помощи короля?

– Даже не думай. Скажи всем, что я выжала себя до дна. Теперь пошел откат бессилия. Постельный режим. Завтра встану. Мне лучше.

– Вот потом и поговорим, – перебил Вилли.

Пока мы болтали, подошел близко и вероломно усыпил. Ужас просто.

Третье пробуждение подарило ощущение квадратной попы. Было утро, Маргарет и Юнисия сидели с вышивками. Увидев, что я встала, няня развела бурную деятельность. Оказалось, что проснулась на четвертый день, а не на третий, как обещала. Резерв был под завязку, сила и энергия бурлили в теле. Кому нужен этот пафосный завтрак? Не пойду. Умылась, встал вопрос об одежде. Маргарет загадочно улыбаясь, отвела в гардеробную. Эдита не спала, не ела, и своим ученицам не дала спать. Тряпок и обуви было неприлично много. А главное, без излишних украшений. Консервативная швея встала себе на горло, и услышала-таки пожелания. Выбрала платье цвета индиго. По подолу шла золотая вышивка цветов, золотой рисунок линий на рукавах и шнуровка по бокам. Одела прилагающиеся домашние туфли к наряду, отринув заботливо сшитый чепец в комплект. Няня помогла причесаться и заплести простую тугую косу.

– Вернули вещи Оливии, – тихо сказала старушка.

– Потом разберу, спасибо.

– А украшения? – простовато воскликнула Юнисия.

– Не хочу, – пожала плечами и пошла.

За спиной послышался голос Маргарет, отчитывающий помощницу за вопрос. Оказалось, что Вилли уже шепнули о моем пробуждении, и он примчался.

– Здравствуй, Роззи! Как самочувствие? – поинтересовался он.

– Все отлично! Пить ничего не собираюсь! Осматривай и побегу, – улыбнулась ему.

Меня повертели, осмотрели и признали годной творить великие дела. Вилли заставил выпить пару пузырьков, стряс обещание пить их еще несколько дней и умчался. Сто процентов к Вигмару. Принесли еду. Накрыли на балконе, там и поели все вместе, хоть мои помощницы и сопротивлялись. В процессе поедания каши узнала, что наказанный повесился. Жаль. Что горничные оттирают все, что могут. А где не могут, встают на лестницы и доделывают.

– Милая, за эти дни девушки ажно в темницу хотели залезть с тряпками. Чегой-то они так переполошились? Заслала Юнисию разведать. И таки одна, трясясь от усталости, сболтнула на ушко. Лина твоя, посаженная следить, не иначе, как умом двинулась. Стращает бедняжек от твоего имени, скачет на одной ноге по поместью как не упокоенный дух. Орет и грозится наказанием, гоняет их в хвост и в гриву. Мол, самой наследницей ставленная. Уж проверь ее, цветочек. Не гоже так со своими же, –