Рыжий и черный - Татьяна Лаас

Бейкер осторожно уточнил:

— А записи фиксатора?

— А записи фиксатора не попадут в отчет — я сейчас не на дежурстве. Но они сохранятся в моем личном кристалле — учтите это, если захотите изменить свои показания или просто поболтать с кем-нибудь, рассказывая о случившемся. У вас есть тут бумага и ручка? Если согласны — прямо сейчас и подпишем договор о проведении праздника и тратах на него. Договор будет скреплен эфиром, так что оспорить его не удастся. Это ясно?

— Предельно, — отозвался Бейкер.

— И мой револьвер все еще взведен. — напомнила Вик, убирая сдерживающий эфир и заставляя Бейкера медленно и крайне осторожно пятиться за прилавок. Она не удержалась от вопроса: — а почему вы торгуете бакалеей?

Он дернул плечом — видимо, не раз его доставали этим вопросом:

— Я сейчас наклонюсь — бумага в ящике за прилавком. Тут нет оружия. Тут нет никакого подвоха — я просто достану бумагу. Хорошо?

— Доставайте, — говорить, что она видит все его движения благодаря эфиру, она не стала. — Так… Почему не булочная с такой фамилией?

Нер Бейкер скрипнул зубами:

— Я пытался, но у местных нет денег на хлеб, тут не до булочек и выпечки…

Дверь резко открылась и в лавку буквально влетел злой, бледный, всклокоченный Брок, окидывая Вик оценивающим взглядом и замечая все: и её висящую плетью левую руку, и валяющегося на полу бугая, и разломанный телефонный аппарат, и заискивающегося, расплывшегося в притворной улыбке Бейкера:

— А в долг эта тварь принципиально не торгует! Вик, ты в порядке? — он сперва присел у тела Нила, проверяя наручники и пульс, а потом направился к Вик, обезболивая ей руку. Он аккуратно через мундир прощупал плечо и выругался, стаскивая с себя галстук и делая из него удерживающую повязку. Бейкер оценил ругательства и еще быстрее принялся оформлять соглашение о сотрудничестве с полицией. Скалился он при этом — хоть сейчас на рекламу стоматологии.

Вик успокаивающе улыбнулась Броку — на него смотреть было больно, словно удар битой достался ему, а не ней:

— Все хорошо, познакомься с нашим партнером по возвращению закона и порядка в Ветряной квартал нером Бейкером.

Брок, бережно вкладывая левую руку Вик в импровизированную повязку, бросил на нера свирепый взгляд:

— Я еще не забыл, как из-за этого… Партнера умерла с голода Мойра… — он поправился, вспоминая, что Вик не в курсе этой истории: — Мойра — знакомая Лео. Она тяжело болела. Лео из-за неё решился на кражу. Пока он сидел в тюрьме… Пока я его смог разговорить… Она умерла с голода.

Глаза Брока были такими больными, что Вик поняла — очередной этап битвы с боксерским мешком не за горами.

Бейкер же лишь оскорбленно вскинулся:

— Я за порядок, у меня не было выбора… Ваш Байо тогда преступил закон!

Мюрай его припечатал снова:

— Всего лишь горсть макарон и чья-то жизнь. Охренеть, у вас не было выбора! В отличие от меня, вы-то все знали о краже Лео и о Мойре. Не разорились бы из-за горсти еды.

Вик прикрыла на миг глаза — с их миром было что-то не так, совсем не так.

Брок наложил звукопоглощающий щит и, осторожно наклонившись, заглянул Вик в глаза:

— И все же… Как ты?

Она заставила себя натужно улыбнуться, чтобы успокоить Брока:

— Терпимо… Нам придется сотрудничать с Бейкером — ради свободы Байо. Бейкер согласился сказать, что кражи не было, а праздник, который тут устроил Лео, был совместным. Иначе Лео ждет каторга…

— Небеса и пекло, — снова не сдержался Брок. — За что все это…

Вик пожала плечами, тут же жалея об этом — боль горячей змеёй напомнила о себе:

— Я не знаю. Найдем Шутника, и у него спросим.

— Шутник ответит за все. Лео я ему не прощу. Кстати… Где сам Лео?

— Он сбежал — по его следу идет Алистер. И… Мне кажется, Лео может быть в магическом истощении.

Брок криво улыбнулся:

— Тогда он далеко не уйдет. И какого пекла его потянуло в бега?! — он продышал гнев и вспомнил о состоянии Вик: — на улице служебный паромобиль. Он отвезет тебя в госпиталь.

— Спасибо, я потерплю — хочу дождаться Алистера и Лео.

— Вики, Эван не поймет… Ты напрасно заставляешь себя терпеть боль. Я активировал след Лео в песочнице — мы быстро найдем его. Алистер — лучшая ищейка…

Вик твердо сказала, пресекая все возражения Брока:

— И поэтому я дождусь Алистера и Лео. Я хочу убедиться, что все хорошо. — Она посмотрела на замершего с бумагой в руках Бейкера: — лучше подтверди эфиром соглашение, а потом отвези этих молодцов… Бейкера домой, а Нила на мозгоправку Марку.

Брок зло покосился на Бейкера и взял из его рук бумагу, быстро пробегаясь по ней глазами. Вик продолжила пояснять:

— Завтра в двенадцать, Бейкер, будьте тут. Приедут суперинтендант Блек или комиссар Хейг-Ренар, а так же репортер Эртон или кто-то еще — будет большой репортаж о площади и случившемся тут. Подумайте, чем сможете помочь местным жителям. И не коситесь так, я же сказала: проект совместный с герцогом. Основные траты возьмем на себя мы, леры Игнис, а вы лишь будете улыбаться и махать. И хоть один косой взгляд в сторону Байо — вы окажетесь на каторге.

Бейкер оскорбленно промолчал, изображая из себя поруганный закон.

Алистер пришел через четверть часа, когда Бейкер уже убрался к себе домой, а Нила на паромобиле дежурный констебль отвез в инквизицию к отцу Маркусу.

Следы Лео терялись сразу за площадью.

Глава 24 День третий. Иглобраз

Усталый, с темными кругами вокруг глаз, хмурый Грег, с кипой документов в руках, пришел в девятом часу, когда госпиталь медленно готовился ко сну. Уже прошел ужин, от которого Лиз отказалась в полусне, уже был очередной вечерний осмотр, уже приходила медсестра, проводя Лиз необходимые гигиенические процедуры, уже навещала степенная, пожилая монахиня, адера Вифания, пожурившая Андре за глупые юношеские протесты против мира.

Тихо поздоровавшись с Андре и небрежно кинув документы на стол, Грег надолго замер у изножия койки, рассматривая спящую, очень бледную Лиз. Пальцы его что есть силы вцепились в спинку кровати — так хватается утопающий в спасательный круг. Грегу было отчаянно страшно и больно, и ведь показать это нельзя, нельзя высказаться, нельзя пожаловаться, нельзя хоть как-то облегчить свою ношу. Андре понимала его, как никто другой. Иногда так случается, что весь мир