Танцующая среди льдов - Елена Эйхен

— Заставлять тебя никто не станет, — добавил он.

Я смотрела на него, осознавая, что теперь решение зависит только от меня.

— Я останусь, — наконец сказала.

С этими словами внутри зародилось странное, но приятное чувство. Неуверенность уступила место ожиданию. Наверное, я все-таки чего-то стою.

Посланник улыбнулся и протянул мне теплую ладонь.

— Добро пожаловать в магический мир, Адалин Тенебрис. В мир, где твоя судьба теперь только в твоих руках.

* * *

Учебный год закончился неожиданно быстро. Казалось, еще вчера я приняла решение остаться в академии, а сегодня уже держала в руках пергамент с официальной печатью — подтверждение того, что я переведена на второй курс. Бумага приятно хрустела под пальцами, а чернила на ней еще казались свежими. Рядом стояла Лира, сжимая в руках такой же документ. Она улыбалась, но во взгляде читалось удивление: неужели все случившееся действительно привело нас к этому событию?

Академия словно восстала из пепла. Коридоры снова наполнились шумом и смехом, аудитории — спорными ответами на экзаменационные вопросы, а жилые комнаты — сборами и разговорами о планах на каникулы. Кто-то торопливо запихивал вещи в чемоданы и дорожные сумки, кто-то делился восторгом от предстоящего путешествия домой. Привычный хаос учебных будней сменился суматохой перед отъездом: чемоданы наполнялись книгами, письмами, спешно сложенной одеждой, а вместе с ними — воспоминаниями. Только обитатели комнаты номер тринадцать стояли у окон, ловя последние мгновения этого странного, тяжелого, но важного года.

Я тоже должна была уехать. Но куда? Этот вопрос я давно решила. Осталось только попрощаться. Не с кем-то. С чем-то.

С тем, что ворвалось в мою жизнь, перевернуло ее с ног на голову, оставив после себя след — болезненный, неизгладимый. С тем, что теперь уходило в прошлое, растворяясь в безмятежном шуме Академии, в беззаботном смехе студентов, в легком ветерке, шуршащем занавесками на окнах.

И с тем, что я боялась отпустить.

Замерзшее озеро встретило меня тишиной.

Оно выглядело точно так же, как много месяцев назад, когда я впервые пришла сюда в поисках ответов, в попытке обрести силы, понять, кто я такая, и напитаться энергией. Тогда ледяная гладь отражала небо, словно обещая, что ответы существуют, что нужно только заглянуть поглубже.

Теперь же лед казался еще толще, воздух — еще холоднее, а внутри меня тоже что-то застыло.

Боль.

Она не кричала, не рвалась наружу, а лишь тихо пульсировала под ребрами, окутывая сердце ледяной коркой, такой же прочной, как эта безмолвная гладь передо мной.

Я опустилась на колени у самой кромки воды и осторожно приложила ладонь ко льду. Холод сначала оттолкнул, безмолвный и непроницаемый, но я не убрала руку. Прошло несколько мгновений — и вдруг…

Что-то дрогнуло.

Энергия озера, древняя и безмолвная, словно узнала меня. Она скользнула под кожу, потекла внутрь, наполняя каждую клетку знакомым, почти родным ощущением.

Когда-то мне было страшно. Я сомневалась, боялась, не знала, примет ли меня этот мир, смогу ли я в нем выжить.

Теперь я знала ответ.

Я справилась.

Долго ли я сидела так, ощущая лед под пальцами, вдыхая колючий морозный воздух, слушая, как вдалеке потрескивают глыбыпод порывами ветра?

Время здесь словно растянулось, потеряло форму, смешалось с холодом и тишиной.

Но в какой-то момент я услышала шаги.

Тихие, осторожные, едва различимые на заснеженном берегу.

Я не обернулась. Мне не нужно было смотреть, чтобы понять.

Я знала, кто это.

— Ты всегда приходишь сюда, когда тебе нужно подумать, — тихо сказал Дэн.

Он сел рядом. Не слишком близко, но достаточно, чтобы я почувствовала его тепло, услышала, как он тяжело выдохнул, словно сбрасывая с плеч что-то невидимое, давящее. Некоторое время мы просто молчали, слушая, как ветер скользит по льду, тревожа его гладь.

— Я… — Он запнулся, сжал пальцы, словно пытаясь удержать ускользающие слова. Его губы дрогнули, но голос оставался ровным. — Я не знаю, как правильно сказать.

Я закрыла глаза, давая ему время.

— Тогда просто скажи как есть.

Он медленно выдохнул, словно собирался с духом.

— Прости.

Только одно слово. Простое. И одновременно слишком сложное.

Я не ответила, просто продолжала смотреть на лед перед собой.

— За все, — продолжил он после паузы, в которой застыла целая пропасть невысказанного. — За боль. За то, что говорил и делал. За то, чего не сказал и не сделал.

Ветер сдул прядь волос с моего лица, и я медленно убрала ее за ухо, не оборачиваясь.

— Мне не нужно твое прощение, Дэн, — спокойно сказала я, не чувствуя в своем голосе ни злости, ни облегчения, ни печали. Только пустоту.

— Я знаю, — его голос звучал глухо, почти потеряно. — Но мне нужно было это сказать.

Я посмотрела на озеро. Ледяная гладь была безмятежной, неподвижной, безразличной ко всему. Озеро казалось таким спокойным. Таким, какой хотела бы быть я.

— Дэн… — Я сделала вдох, набираясь сил, прежде чем произнести слова, которые давно вертелись у меня на языке. — Просто оставь меня в покое.

Я почувствовала, как он напрягся, но не дала себе возможности передумать.

— Значит, вот так, да? — Его голос стал тихим, но в нем слышалось что-то похожее на горечь.

— Теперь, когда все позади, — сказала я, — мы никто друг другу.

Дэн долго молчал. Я не смотрела на него, но знала, что он смотрит на меня.

— Прощай, Дэн, — добавила я.

Он встал, его движения были медленными, словно что-то взвешивал внутри себя.

Но не ответил.

Я слышала, как его шаги растворяются в тишине, как снег поскрипывает под его ногами, как холодный ветер уносит остатки его присутствия прочь. Когда он ушел, я осталась одна. Отражение на ледяной поверхности постепенно размывалось, словно исчезало вместе с прошлым, вместе с тем, что нас связывало.

Но мне больше не было холодно.

Я потеряла чувствительность.

Дэн

Уходя, я не мог избавиться от ощущения, что оставляю что-то важное. Глупо. Я ей совсем не нужен. Никогда не был.

Но внутри давило. Не отпускало. Не давало просто развернуться и уйти без оглядки.

Ледяной змей! Мне жаль! Жаль, что все так вышло. Жаль, что нельзя исправить. Жаль, что слишком поздно понял очевидное. Она ни в чем не виновата. Мне просто нужно было кого-то обвинять, на кого-то злиться. Вот и все.

Я о многом сожалел. О своих поступках. О словах, которые не сказал вовремя. О тех, что лучше бы вообще не говорил. О том, что разрушил единственную связь, которая, возможно, действительно имела значение.

Адалин…

Я