Принц криминальной империи - Екатерина Орлова

то машину. Вот и сейчас сказал, чтобы я забыла о фестивале. А как мне забыть, если все мои друзья туда едут? Я представляю себе, как весело там будет, и хочется рвать на себе волосы из-за того, что меня лишили возможности отправиться туда со всеми.

А главное почему? Просто потому, что потусовалась в клубе. Но, может, папа смягчится, когда увидит, что учебный год я закрываю на “отлично”? Я даже пообещаю ему прилично вести себя на самом фестивале. Должен же он давать мне хоть какие-то послабления.

— Сима, через две недели выезжаем, — напоминает Таша. — Твое “почти” уже должно превратиться в твердое “да”.

— Слушай, а если не отпустит?

— Тогда мы тебя похитим! — радостно восклицает подруга. — И повезем навстречу приключениям!

— Мне бы твой оптимизм, — вздыхаю. — Ладно, буду паинькой, и, может, папочка согласится.

— Мне надо бежать, мама приехала. Встретимся послезавтра на экзамене.

— Ага, пока, — отзываюсь вяло и сбрасываю звонок.

Спрятав телефон в сумку, откидываюсь на подголовник. Никогда так не делаю. Несмотря на то, что моя семья пользуется услугами такси только премиум-класса, все равно неизвестно, кто тут ехал до меня, и насколько чистая у него была голова. Я слишком много вложила в свои волосы, чтобы по глупости заработать себе какую-нибудь болячку кожи головы. Как только эта мысль проскальзывает, я ежусь и возвращаю голову в прежнее положение.

До самого дома кручу в голове разговор с родителями. Я пока не знаю, какие аргументы буду приводить в пользу своей поездки, но что-то надо придумать. Меня же жаба задушит, если Таша поедет, а я — нет. Она начнет постить фотки, по сотне в день, не меньше. А я буду грызть локти, глазея на то, как развлекается моя подруга.

Войдя во двор, слышу, как в правом крыле мама играет на рояле. Тороплюсь туда. С мамой договориться проще. Надо сначала переманить ее на свою сторону. Сделать союзником. А там уже и папа подтянется. У мамы есть какие-то рычаги воздействия на отца. Она умеет поговорить с ним так, что он соглашается. Так что если она будет на моей стороне, можно считать, что у меня уже есть процентов восемьдесят победы.

— Мамуль? — заглядываю в комнату, которую оборудовали под мамин кабинет.

Она поднимает голову и кивает, чтобы я заходила.

Прохожу в ее гламурно-классическое царство, оставляя у порога свою пляжную сумку. Подойдя к маме, целую ее в макушку, и она двигается, давая мне место на скамейке.

В детстве я очень любила сидеть рядом и часами наблюдать за тем, как изящные пальцы мамы скользят по клавишам, выдавая чарующие звуки. Для меня это была чистая магия. А когда она предлагала мне попробовать, я отказывалась, боясь, что не вынесу сравнения с ее мастерством. Но в семь мама начала меня учить, и я преуспела в игре.

Бабушка очень хотела, чтобы я стала музыкантом, как она. Но папа рассудил, что мне понадобится более практичная профессия, и я с ним согласилась. Я вообще почти всегда согласна с ним, потому что папа у меня нереально крутой и умный. И вообще я его любимая принцесса. Но в последние пару лет как-то у нас стало много разногласий.

Мама на секунду прерывается, а потом начинает играть мою любимую “Музыку ангелов”. Я подхватываю, и вот мы уже в четыре руки выдаем бессмертное произведение, от которого волоски на теле встают дыбом. Дыхание застревает в горле, а сердце срывается в галоп. Мои глаза наполняются слезами, как и всякий раз, когда я или мы вместе с мамой играем эту мелодию.

— Я думал, мне показалось, — раздается от двери голос папы, и мы прекращаем играть. Переводим на него взгляды.

Папа спокойно заходит в комнату, крутя незажженную сигарету между пальцами.

— Как отдохнула? — спрашивает мама.

— Хорошо. Демон… гм… Дима, — исправляюсь, потому что родители не любят, когда мы используем прозвища, — сказал, что завтра они с Гелей заедут. Говорит, ты ей какие-то растения обещала.

— Да, Геля хочет посадить цветы вдоль забора, — отзывается мама.

Я перевожу взгляд на папу, который уперся локтем в край рояля и рассматривает нас.

— Пап, можно мне поехать на фестиваль через две недели? — спрашиваю без прелюдий. — Все друзья едут, и год я заканчиваю на отлично. Обещаю не чудить и не пить.

С замиранием сердца жду ответ. Даже не дышу, пока папа переводит нечитаемый взгляд с мамы на меня. Позволит или нет?

Глава 7

Артур

Слезаю с Алины и сажусь на кровать отдышаться. Она тоже шумно дышит и до сих пор стонет после череды оргазмов. Бросив на нее взгляд, тянусь, чтобы отстегнуть наручники. Освобождаю свою сегодняшнюю игрушку, а потом стаскиваю презерватив и, выбросив его в мусорку, беру с тумбочки сигареты с зажигалкой.

Растягиваюсь на кровати и закуриваю, выпуская дым в потолок.

Меня до сих пор штырит от тех коротких вспышек видений, которые я поймал, пока драл Алину. Перед глазами вставала Сима в своем крохотном бикини. Это зашквар, конечно. Пока я пытаюсь найти пути решения проблемы с Бабановым без вмешательства младшей сестры Демона, она все чаще врывается в мои мысли.

— Повторим? — мурлычет Алина, прижимаясь ко мне голым, потным телом. Слизывает пот с моей шеи и трется о мое бедро своей мокрой промежностью.

— Я хочу побыть один, — отзываюсь сухо.

— Но мы же… — пытается возразить, но я сбрасываю ее руку.

Молча встаю, сжимая сигарету зубами, и хватаю из комода свежие боксеры, после чего направляюсь в душ.

— Увидимся, — бросаю ей и и скрываюсь в ванной.

Встав перед зеркалом, провожу по взъерошенной челке и курю, глядя на свое отражение. Кручу головой из стороны в сторону, рассматривая щетину. Надо бы побриться, но мне в жилу. Завтра.

Слышу, как Алина с психами собирается. Знаю, что она не любит, когда я ее так бесцеремонно выпроваживаю. Но ничего не могу с собой поделать. У меня есть только ограниченный круг лиц тех, кого я готов терпеть долгое время. И эта байкерская подстилка в него не входит. Там только семья Громовых, хоть и от них бывает слишком много шума. Еще Гера, который умеет многозначительно молчать вместе со мной. Пожалуй, на этом все.

Я люблю одиночество. Люди меня раздражают. Из-за того, что я находился на индивидуальном обучении в школе и значительно обгонял программу, ровесники всегда казались мне туповатыми. А те, кто помладше — тем более. Тем удивительнее то, что моими лучшими друзьями стали чуваки на несколько лет младше меня. Но