Мой Неидеальный прынц - Наталья Тудаль

если не вы? Ваши наставления бесценны. Я буду вашей тенью. Вашим самым прилежным учеником. Представьте, как все удивятся, увидев вашу воспитанную и уверенную в себе невестку. Это будет ваш триумф.

Она замолчала, пораженная такой наглостью. Ее глаза сузились.

— Ты думаешь, лестью ты меня купишь?

— О нет, — я сделала глаза как у Степашки из «Спокойной ночи малыши», когда он выпрашивает яблоко. — Я думаю, что только ваш железный характер и безупречный вкус могут спасти меня от неминуемого провала. Без вас я ни на что не годна.

Она фыркнула, но я увидела, как в ее глазах загорелся азарт. Бросить вызов обществу и на глазах у всех превратить гадкого утенка в лебедя — это был вызов, достойный ее амбиций.

— Ладно, — сдалась она. — Но одно неверное движение, одно неверное слово — и я лично вытащу тебя из зала. Понятно?

План был принят. Началась спешная подготовка. Льера Брошка прислала портниху, мадам Флору — немолодую, строгую женщину, с лицом, не выражавшим никаких эмоций, кроме хронического неодобрения.

— Никаких розовых рюшей и бантов! — заявила я, едва она переступила порог. — Я не торт на детском празднике. Мне нужно платье, в котором я буду выглядеть… как крепость. Неприступной, холодной и элегантной. Цвета зимнего неба перед бурей. Темно-синее.

Мадам Флора медленно обвела меня взглядом, будто оценивая кусок мяса на рынке.

— С учетом вашего… интересного положения, — произнесла она, и мне показалось, что я услышала в ее голосе тень уважения, — можно сделать свободный крой с высокой талией. Из бархата. Отделку — серебряным шнуром. Чтобы подчеркнуть статус, а не… объемы.

Она оказалась гением. Через три дня я стояла перед зеркалом и не узнавала себя. Платье из темно-синего бархата идеально сидело, скрывая отсутствие живота и подчеркивая плечи и стан. Серебряная вышивка на вороте и манжетах мерцала при каждом движении, словно отблеск луны на ледяной глади. Я распустила волосы, и Крыска (скрепя сердце, но под бдительным оком свекрови) заплела в них тонкую серебряную нить.

Льера Брошка, наблюдая за финальными приготовлениями, изрекла:

— Сойдет. Хоть не похожа на придорожную потаскуху. Запомни, улыбайся редко. Смотри прямо. И не смей жестикулировать, как та падчерица на базаре.

Вечером, когда из-за дверей большого зала уже доносились звуки музыки и гул голосов, я сделала глубокий вдох. Мой выход на сцену. Льера Брошка, облаченная в траурное черное с лиловым (намек на королевские крови рода), подала мне руку. Ее опора была твердой и неоспоримой.

— Ну, поехали, неудачница, — бросила она наморщившись. — И помни, я за тобой слежу.

Мы вошли. Зал был полон. Военные в потертых дублетах, дамы в кричащих платьях, пахло жареным мясом, дорогими духами и пошлостью. И в центре этого ада, окруженный свитой, был он. Мой законный супруг. Итан Райан фон Тайлор. Он орал что-то, размахивая кубком, и его хриплый смех резал слух. Рыжая Лизавета висела на его плече, как бледно-рыжая моль на дубовой балке.

Я прошла вдоль стены, следуя за свекровью, как за бронированным щитом. Мы пристроились в стороне, но мое новое платье и ледяное спокойствие делали свое дело. На меня начали поглядывать. Шепоток прошел по залу: «Это кто? Новая фаворитка? Откуда?»

И вот его взгляд, скользя по залу в поисках новой жертвы для своих шуток, наткнулся на меня. Он замер. Его бровь поползла вверх. В его глазах вспыхнул неприкрытый мужской интерес к незнакомой, но явно знатной особе. Он меня не узнал. Совсем.

По моей спине пробежали мурашки. Ярость и торжество смешались в один коктейль, который хлестал в голову круче местного вина.

Он что-то бросил своей компании и направился к нам. Лизавета, оставленная в стороне, метнула в мой сторону взгляд, от которого мог бы закипеть лед.

— Матушка, — он кивнул льере Брошке, но его глаза были прикованы ко мне. — Не представляете мне вашу очаровательную спутницу?

Льера Брошка издала звук, похожий на шипение раздраженной кошки.

— Присмотрись сам, сынок. Твое зрение всегда было твоей слабой стороной.

Итан нахмурился, вглядываясь в меня. И вдруг его лицо вытянулось. Он узнал. В его глазах мелькнуло недоумение, затем — гнев, и наконец — то самое, пойманное мною на крючок, дикое любопытство.

— Не может быть… Мэриэм? — произнес он с таким видом, будто увидел, как его любимый конь заговорил стихами.

Я медленно повернула к нему голову, позволив губам тронуться едва заметной улыбкой.

— Дорогой, я так изменилась?

— До неузнаваемости, — выдохнул он.

— Отлично. А то ваша… моль, — я кивнула в сторону Лизаветы, — того и гляди, истлеет от нетерпения.

Льера Брошка издала другой звук — нечто среднее между кашлем и сдавленным смехом. Итан покраснел. Не от смущения, а от бешенства. Но его глаза горели азартом.

— Новое платье и острый язык… Интересное сочетание, — проворчал он, подходя ближе. — Кто надоумил?

— Опыт, дорогой муж. И хорошие книги. Оказывается, в них можно найти много полезного. Например, как вести себя с мужем, который путает брачные узы с охотой на дичь.

Он фыркнул, но отступать не собирался. Эта новая версия жены явно заинтриговала его больше, чем старая.

— Может, тогда прочтешь мне лекцию прямо здесь? — предложил он с вызовом. — Боюсь, уровень сложности материала не соответствует обстановке, — парировала я, окидывая взглядом шумный зал. — Для начала рекомендую «Букварь для нерадивых супругов». Он с картинками.

В этот момент к нам подкатила Лизавета, пылая от ревности.

— Райан, милый, тебя ждут! Тост в твою честь!

Он нехотя оторвался от меня.

— Это не конец разговора, — бросил он мне через плечо.

— Это даже не начало, — легко ответила я. — Это аннотация.

Когда они отошли, льера Брошка тяжело вздохнула.

— Ну, ты и вставила ему нож в ребра. При всех. Я почти горжусь. Почти.

— Спасибо, матушка. А теперь, по-моему, мне пора прилечь. Переутомилась от светской беседы.

Я удалилась под восхищенные и шокированные взгляды гостей. Война была далека от завершения, но первая битва осталась за мной. И мой самый грозный союзник, льера Брошка, фыркая, шла рядом, на ходу поправляя мою осанку. Победа пахла не только лаврами, но и ее дорогими духами с примесью сарказма. И это был прекрасный запах.

Глава 8

Теперь война была объявлена официально. И я знала, что следующая ее атака будет куда более изощренной. Мне нужно было готовиться. И первым делом — перестать быть узницей.

В тот же вечер, когда Крыска принесла ужин и мое «лекарство» — мутную настойку, от которой клонило в сон, — я сделала вид, что выпила, и снова завела разговор о своем «бедном