Держать в плену - Анжела Снайдер

мгновенно наворачиваются, и думаю, что все мои эмоции наконец-то овладевают мной. Последние полчаса мое тело и разум катались на американских горках. Из моего рта внезапно вырывается всхлип, прежде чем я успеваю его остановить.

Темные брови Матео хмурятся, когда тянется ко мне. Он обнимает меня, прижимая к себе, пока я плачу у него на груди.

— Все в порядке, mi corazón (с испан. мое сердце), — шепчет, успокаивающе поглаживая меня по спине.

— Что это значит?

Он колеблется. И как раз тогда, когда я думаю, что не собирается мне отвечать, он, наконец, говорит: — Мое сердце.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но он заставляет меня замолчать, накрыв мои губы своими. Он вкладывает все свои эмоции в этот поцелуй. И ему не нужно больше ничего говорить, потому что этот поцелуй сказал мне все, что мне нужно знать.

Глава 54

Матео

Доминго ждет нас, когда мы возвращаемся в дом. Мы с Арией долго были на пляже после нашего маленького праздника секса. Даже наблюдали за заходом солнца, как нормальная пара. Если бы кто-нибудь сказал мне хотя бы несколько месяцев назад, что я буду любоваться закатом на пляже с женщиной, к которой у меня есть чувства, вероятно, застрелил бы его даже за предположение о подобном богохульстве. Я никогда не думал, что буду заниматься подобными вещами… или чувствовать то, что сейчас чувствую.

Ария изменила меня. Полагаю, к лучшему. Теперь я знаю, что до нее я не жил. Просто существовал.

Она по-прежнему моя самая большая слабость, но я не могу ее отпустить. Единственное, что могу сделать, это стать еще более собственническим, держать ее рядом и надеяться, что ничто никогда не разлучит нас.

Прижимаясь губами к уху Арии, я шепчу ей, чтобы она шла наверх и переоделась. Мне невыносима мысль о том, что мой дядя будет пялиться на нее, когда на ней почти ничего не надето.

Доминго прочищает горло, с трудом стирая ухмылку с лица.

— Мои люди сказали мне, что ты устроили им настоящее шоу сегодня днем. Они были просто разочарованы тем, что ты трахнул ее в хижине, а не на пляже. Они могли только слышать ее крики, но не видеть ее.

— Твоим людям повезло, что они остались в живых, — рычу я на него. — Я слышал, как они говорили об Арии.

— Один из моих охранников сказал, что ты выстрелил ему в руку за то, что он сказал что-то неподобающее? — Подсказывает он, прищурив глаза.

Он взбешен. И не без оснований.

— Просто небольшая рана, — говорю, слегка пожимая плечами. — Я считаю это небольшим неудобством, учитывая альтернативу нахождения в шести футах под водой.

— Ты так ревностно относишься к своей маленькой пленнице, не так ли?

Хотя его использование слова "пленница" раздражает меня, я думаю, в глубине души так оно и есть.

Сможет ли она уйти в любое время, когда захочет?

Нет. Я бы не смог ее отпустить. Я собираюсь удерживать ее так долго, как смогу, и молиться всем святым, чтобы это было навсегда.

— Она моя, — говорю сквозь стиснутые зубы.

— Но надолго ли? — Загадочно спрашивает он.

Я пристально смотрю на него, гадая, что он имеет в виду, но затем на его лице появляется улыбка, и он меняет тему, говоря: — Ужин скоро подадут. Я ожидаю, что вы двое присоединитесь ко мне?

Я киваю, прежде чем подняться наверх, чтобы найти Арию.

С моим дядей что-то не так, и это постоянно вызывает тревогу в глубине сознания. С момента своего визита в Мексику он ведет себя по-другому. Это заставляет меня сомневаться… ну, во всем. Даже в прошлом. Почему его не было в поместье моих родителей в день убийства. Как он избежал всего этого, а затем удачно появился после. Я до сих пор помню выражение его лица, когда он понял, что я все еще жив, лежа в луже собственной крови.

Это не принесло облегчения. Похоже, он был почти удивлен.

Двигая шеей из стороны в сторону, пока не слышу несколько удовлетворяющих меня тресков, я протискиваюсь в комнату. Ария стоит там обнаженная, и быстро поворачивается, хватая одеяло с кровати, чтобы прикрыть свое тело. Когда она понимает, что это я, она сбрасывает одеяло и застенчиво улыбается мне.

И я не знаю, что именно поражает меня в этот момент, но такое чувство, будто тонна кирпичей разом врезалась в мое тело. Я понимаю, что по уши влюбился в свою маленькую пленницу. Это было постепенно, она медленно проникала в мои вены, заражая до точки невозврата. И теперь знаю, что от моей одержимости ею нет лекарства, и я не хочу его. Я буду обладать ею до скончания времен и в загробной жизни. Я в этом не сомневаюсь. Она моя во всех смыслах этого слова, а я принадлежу ей. Полностью и безраздельно принадлежу ей.

— Что сказал Доминго? — Спрашивает Ария, когда подхожу к ней.

Я игнорирую ее вопрос и прижимаюсь губами в поцелуи.

— Давай примем душ, — выдыхаю ей в губы, прежде чем отвести в ванную.

Под каскадом теплой воды я нежно беру ее, трахая у кафельной стены, пока она не выкрикивает мое имя. Наши занятия любовью продолжаются часами, пока вода не становится холодной, а ее зубы не начинают стучать. Даже тогда я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Вытирая ее полотенцем, понимаю, что что-то изменилось.

Нет, все изменилось.

Я никогда раньше ни к кому не испытывал таких чувств. Я знаю, что сделал бы все, чтобы защитить ее, даже если бы для этого пришлось отдать свою жизнь в обмен на ее. И если это не любовь, тогда я не знаю, что это.

Когда я смотрю на Арию сверху вниз, то могу представить, как мы идем к алтарю. Я могу представить, что она беременна моим ребенком. Как мы вместе стареем, и я несу ее в постель, когда она слишком устает, чтобы ходить.

Я никогда не думал ни о чем из этого до Арии. Человек, которым я был до нее, был холодным, отстраненным и отрезанным от окружающего мира. Меня заботила только месть за мою семью и империю. Эта новая версия меня способна любить, заботиться о ней, защищать ее любой ценой.

— Что случилось? Что не так? — Спрашивает Ария, глядя на меня своими знакомыми глазами медового цвета, которые я успел полюбить.

Возможно, она чувствует перемену во мне.

Я уверен, что мои противоречивые эмоции