Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма - Лика Семенова

развеялся. Я никчемная ведьма. Самая никчемная из всех. И от этой мысли хотелось отчаянно кричать. Может, и матушка не обладала какой-то особой силой. Но я должна пытаться снова. Пытаться, пока не получится.

Еще несколько попыток раздобыть свет окончились неудачей, но я упорно повторяла, проклиная собственную бездарность. И, наконец, символ вспыхнул, как надо, и собрался в крошечный огонек, который повис в воздухе. Ничтожно, но лучше, чем ничего. Этого тусклого света хватит, чтобы немного оглядеться. Я послала огонек вперед, искать стену. Наконец, он завис в воздухе, а в бледном пятне проступили очертания каменной кладки. Я пошла вдоль стены, разыскивая дверную нишу. Она нашлась довольно скоро. Теперь я без колебаний толкнула дверь и вошла в комнату, освещенную волшебным свечным пламенем.

Здесь пахло острой плесневелой пылью настолько сильно, что я прикрыла нос рукавом и несколько раз чихнула. Осмотрелась. Создавалось ощущение, что это помещение было давным-давно заброшено. Пустые покосившиеся стеллажи вдоль стен; грубо сколоченный стол, покрытый целым одеялом слежавшейся пыли; перевернутый табурет. На полу в грязи и мусоре валялись почти коричневые от времени листы, среди которых виднелась пара брошенных книг. Я попробовала раскрыть одну, но страницы оказались сплошь покрыты плесенью.

Я стояла в растерянности. Эта комната во всем напоминала мою тайную библиотеку. Только пустую и брошенную. Впрочем, неважно. Этому мерзавцу нужна чернильница… Я лихорадочно озиралась, пытаясь найти нужный предмет, но кроме досок, бумаги и пыли здесь ничего не было. Я заглянула в каждый угол, ворошила башмаками мусор — ничего. Ничего, похожего на чернильницу. А это значило, что я сейчас вернусь с пустыми руками. И что тогда? Я снова обшарила комнату, но результат не изменился — здесь не было ничего, похожего на чернильницу.

Когда я вернулась, Трастамара не удержался, подался вперед. Вытянул руку:

— Давай сюда.

Я нервно сглотнула, покачала головой:

— Я ничего не принесла. Там ничего нет.

По напряженному лицу посланника пробежала нервная дрожь:

— Не шути со мной. Это очень глупо.

Я стиснула зубы:

— Я не шучу. Я не нашла чернильницу. Ее там нет.

На шее мерзавца вздулись жилы:

— Ложь! — Он снова вытянул руку: — Дай сюда! Сейчас же!

Я будто задеревенела. Стояла, подняв голову. Вместо паники меня сковало каким-то злым обреченным спокойствием.

— У меня ничего нет. Там пусто. Я клянусь. Пустая комната, вся в пыли и плесени.

— Ложь!

— Там ничего нет!

Лицо Трастамары исказилось в кривой усмешке:

— Вся в мать…

Он буквально давил свою злость, стараясь прийти в себя. Но давалось это тяжело. Посланник сделал несколько шагов, и я вся сжалась, боясь, что он попросту ударит. Почему нет? Но он подошел к двери, отворил и приказал кому-то:

— Давай ее сюда.

Я похолодела, увидев перепуганную, белую, как полотно, Пилар. Та с трудом передвигала ноги и, кажется, ничего не видела перед собой от страха. Смотрела на меня, но подслеповато щурилась, не узнавала. Наконец, опомнилась. Кинулась ко мне, но ее удержал охранник. Она заревела:

— Барышня, миленькая! Да что же это!

Я посмотрела на Трастамару:

— Ее зачем? Она чем виновата? Она просто прислуга!

Тот улыбнулся:

— Не просто прислуга. А любимая прислуга. Которой доверяют. Которую ценят. Которой дорожат. Ведь так? Хорошая прислуга — большая редкость. Всегда жаль ее терять.

Это было уже выше моих сил. Я с трудом держалась, чтобы не разрыдаться вслед за моей Пилар. Набрала в грудь воздуха, сделала шаг к посланнику:

— Послушайте, ваша светлость. — Старалась, чтобы голос звучал спокойно и искренне. — Я сказала вам чистую правду. Клянусь своей жизнью, что там ничего нет. Я в этом не виновата. Пилар в этом не виновата. Отпустите ее.

Трастамару моя попытка не впечатлила. Он лишь желчно скривился, и его лицо выражало полнейшее разочарование.

— Что ж… Ты почти вдова — это понятно. Глупо теперь переживать за любимого супруга. Но эту девицу, судя по всему, тебе тоже не жаль…

Мне стоило огромных трудов не взорваться от этих слов. Мерзавец давил на самое больное. Словно воткнул нож в самое сердце и безжалостно проворачивал. Это было жестоко. Я не смогла удержать слезы. Едва шевелила губами:

— Чего вы от меня хотите?

— Ты знаешь.

Я закачала головой:

— Но я не могу ничем помочь. Поверьте. Я не могу принести то, чего нет.

Он склонился ко мне:

— Значит, думай, куда твоя мать могла эту вещь перепрятать.

— Я не знаю. Не знаю.

— Я не зверь. Девчонку будут резать понемножку. Аккуратно. Один палец, самый маленький… Другой…

Меня пробила нервная дрожь. Я повернулась к Пилар и увидела, что та почти в бесчувствии. Посмотрела на посланника:

— Не смейте. Не смейте! Слышите?

Тот бесцеремонно утер мои слезы пальцами:

— Ведь здесь все зависит только от тебя. Думай. И она будет в полной безопасности.

Казалось, я сама сейчас рухну без чувств. В голове гудело. Я облизала губы:

— Как выглядит эта чернильница? Вы знаете?

Трастамара кивнул:

— Самая простая, без изысков.

Я прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Но на чем? Я не имела ни малейшего понятия, куда мама могла спрятать эту вещь. Единственное место, связанное с мамой — это моя тайная библиотека.

Я замерла, пораженная неожиданной мыслью. Библиотека… Когда я нашла ее, на столе стоял старый чернильный прибор из серебра. Я им не пользовалась, даже не смогла открыть присохшую крышку чернильницы. И просто отставила на полку. Чернильница была простой, без изысков, как он и сказал.

Я подняла голову:

— Пузатая? С жилками, как у тыквы?

Трастамара замер, его глаза хищно прищурились:

— Да.

Я кивнула:

— Кажется, я знаю, где она. И мне нужно мое зеркало.

Глава 56

Трастамара медлил. Воодушевление, отразившееся было на его лице, тут же сменилось недоверием. Его губы нервно дрогнули:

— Зеркало? Чтобы ты сбежала? Или задумала еще что-нибудь?

Я покачала головой. Няня часто говорила, что люди всегда судят других по себе. Это не плохо и не хорошо — просто факт. Наивный добряк не ждет от других подвоха, а подлец обязательно станет выискивать подлость. Именно сейчас я поняла это со всей ясностью.

— Мне некуда бежать, ваша светлость. Но даже если будет такая возможность, я не побегу. В ваших руках жизнь моего мужа и моей служанки. Я не стану спасаться такой ценой. К тому же, оба зеркала у вас. Другим