Моя Гелла - Ксюша Левина

– Что ты дел… – она мычит мне в губы, но не уворачивается, позволяет целовать так, как мне хочется.

В груди обжигающей магмой плещется нежность. Как будто это все, что мне было нужно. Гелла обнимает меня за шею, пытается сдвинуть капюшон куртки и пролезть под ворот ладонями, чтобы прижаться к коже, но не хватает роста, а когда ей наконец удается, я вздыхаю от холода.

– Ты заледенела, бежим скорее.

– Как только мы туда войдем, все станет сложно, – тихо говорит она, глядя на меня с опаской.

– И что же, нам теперь тут мерзнуть? Хочешь, мы пойдем в домик, и я ни разу тебя не поцелую?

Она отступает. Хмурится и шарит ногой по жухлой траве, будто там может найти ответ. А потом протягивает мне руку:

– Хорошо.

– Договорились. – Киваю Гелле. Она кивает мне в ответ.

А потом мы стуча зубами бежим к домику, и там настолько тепло, что кожу даже покалывает.

– Иди в душ сейчас же, согрейся, – говорю Гелле, которая не торопится снимать толстовку, но скидывает ботинки и стоит в шерстяных носках на теплом полу, прикрыв глаза.

Я возвращаю ей очки, сам заправляю дужки за уши, она шепчет «спасибо» и целует мою ладонь, когда я не успеваю ее убрать.

– Не делай так, если не хочешь, чтобы я наплевал на обещания.

– Л-ладно. – Гелла дрожит от холода.

– Сними толстовку, без нее теплее будет, тут жара.

Она кивает, задирает плотную ткань, и становится видна полоска кожи между джинсами и топом.

– Ой, я запуталась. – Она барахтается в толстовке, я бросаюсь помочь и медленно стягиваю ворот с ее головы, а руки остаются заблокированы.

– Я опять потеряла очки, они где-то там, в капюшоне, – вздыхает Гелла и, как завороженная, глядит на меня широко распахнутыми глазами – в них плещется обожание, перед которым устоять практически невозможно. Она рвано дышит, кончик носа у нее все еще красный, щеки расцветают алыми лихорадочными пятнами от холода.

– Я достану.

Слышу, как от моего голоса она вздыхает, вижу, как поджимает живот, и догадываюсь, что это попытка унять рой жгучих бабочек, потому что тоже их чувствую. Они уже давно распространяются по телу вместе с движением крови в венах.

– Или нет.

Гелла кивает, ее дыхание касается моего подбородка, шеи.

– Пожалуйста, разреши поцеловать. Ничего больше…

– Егор… – она опять всхлипывает. Опять втягивает живот.

– …Обещаю…

– Я нам не доверяю, – шепчет она, но делает микрошаг вперед, еле заметный, должно быть, я его скорее чувствую, потому что взгляд прикован к Гелле, и я заметил бы движение волоска или упавшей ресницы.

– Это «да»? – Теперь уже и я дышу так, будто пробежал стометровку, даже сердце колотится с ненормальной скоростью, близкой к тахикардии. Слишком сильно хочется вымолить это согласие, кажется даже, что никогда ничего большего не хотелось.

– Д-да… – Когда мои ледяные губы касаются ее ледяных, я слышу оба наших стона, и от них вскипает кровь.

Прижимаю Геллу к стене за ее спиной. Мои пальцы касаются ее горячей кожи, обвивают талию. Вторая рука оказывается на ее щеке, путая и без того спутанные кудри. Глажу ее скулу и щеку большим пальцем, и на каждое движение Гелла отзывается то стоном, то всхлипом.

– Не исчезай. – Это сказано вслух, но, к счастью, Гелла ничего сейчас не понимает, по крайней мере я на это надеюсь. Стягиваю толстовку с ее закинутых за голову рук и вместе с очками бросаю на пол.

– Я и не собиралась, – все-таки отвечает она.

Ее хочется обнимать, прямо сейчас и как можно крепче. Мои руки сжимаются на ее талии, я поднимаю Геллу, и она тут же обхватывает меня ногами.

– Это просто замечательно.

Поцелуи рассыпаются по щекам, носу, губам, лбу. Быстрые и скользящие, потому что не удается сосредоточиться. Хочется всего и сразу, как можно скорее, прямо сейчас.

– Ты невероятно красивая. – Не знаю, почему это звучит вслух, слишком уж глупо, но Гелла жмурится от каждого слова. – И ты безумно нужна мне.

Она крепко прижимает меня к себе, будто я сам с этим не справлюсь, и уже не такие холодные губы целуют мою шею, поднимаются до подбородка, находя наконец губы.

– Я дома, – шепчет она, спрятавшись в моих руках, и прижимается своим лбом к моему.

Я уже не верю, что этот поцелуй прекратится. Кажется, меня не остановить, прямо как вампира, попробовавшего первую каплю крови, и, если Гелла этого не понимает, мне очень жаль, потому что ей придется постараться, чтобы оторваться от меня хоть на сантиметр. Особенно учитывая, что она сама за меня цепляется.

– Тебе удобно? – Зубы смыкаются на мочке ее уха, и я слышу тихий смех.

– Нет. Я стучусь позвоночником о стену.

– Понял.

Это не предложение, но точно одобрение, потому что мне нужно сделать не больше двух шагов, чтобы опрокинуть Геллу на кровать и зависнуть на пару мгновений, глядя, как на покрывале рассыпаются кудри, подрагивает от беспорядочного дыхания живот и как лицо расцветает от поцелуев, светится.

– Я могу снять твои джинсы? – Это вопрос настоящего джентльмена, да, сам себе не верю, но уж как есть.

Руки Геллы лежат по обе стороны от ее головы, ладонями вверх, она будто сдается. А потом кивает. Мои пальцы все еще холодные, так что, когда они касаются ее живота, Гелла делает резкий вдох, на ее губах расцветает улыбка, а глаза жмурятся.

– Слишком много света.

– Ты слишком красива, чтобы я его выключал.

– Ты скажешь мне сейчас что угодно, лишь бы я успокоилась?

– Нет, я правда так думаю.

Она открывает глаза, в которых блестят искорками слезы, нервно кусает губы, потом кивает во второй раз, и я стягиваю с нее джинсы вместе с носками. Она правда слишком красива для меня, слишком хорошая, правильная, и я точно все испорчу. Я в этом буквально уверен, от этих мыслей болит в груди, и их нужно заглушать поцелуями, иначе я начну нести чепуху.

– Так нечестно, ты меня второй день подряд раздеваешь, а сам…

Стягиваю с себя свитер и развожу руки, мол, все верно? Но Гелла медленно качает головой.

– Ты уверена? Я не стану останавливаться. Это… сложно, понимаешь?

– Понимаю.

– И ты пожалеешь…

– … Скорее ты.

– Я тебя потом уже точно не отпущу. Прости, это жутко звучит, люди никому не принадлежат, но мне плевать. Я хочу, чтобы ты мне принадлежала, была моей Геллой, от одной мысли об этом кружится голова, понимаешь? Я не хочу тебя отпускать, а если… мы зайдем дальше, не захочу уже точно. Никогда.

– Почему?

– Я