По извиистым волнам - Вал И. Лейн

крючок, но в этих давно знакомых карих глазах он не мог скрыть сокрушения и смятения, которые выдавали правду. — Ты спасла меня, Катрина. Во всех отношениях. И теперь, наконец, моя очередь спасти тебя. — Пока он говорил, сияние вокруг трезубца усилилось, и я почувствовала, как его магия проникает через жезл-скипетр в моей руке.

— Нет! — закричала я. — Я останусь здесь с тобой навсегда, если понадобится. Я больше не покину тебя! — Я бросила трезубец, и он ударился о дно лодки с тяжелым, похожим на звон колокола звоном.

— Катрина, мы должны уходить! — закричал Ной, указывая на пушку, готовую взорвать нас. — Ты единственная из нас, кто может им воспользоваться! Подними его!

— Нет! — Я кричала до тех пор, пока у меня не пересохло в горле, мои колени не уперлись в дно лодки, а МакКензи и Ной пытались удержать меня с обеих сторон. Но я таяла в их объятиях, умоляя оставить меня в покое, кричала сквозь стоны и рыдания, пока мои легкие почти не отказали. — Нет… нет… нет…

Пожалуйста, нет.

— Катрина! Мы умрем здесь, если не вернемся! Ты знаешь, что так и будет! Другого выхода нет! — плачущий голос разума МакКензи впился в мою душу, как когти.

Я задрожала, и волны слез прорвались сквозь мою жалкую попытку сдержать их. Острота момента пробудила в моей памяти слишком много свежих, ужасных воспоминаний о том, как я стояла на краю «Презрения Сирены» той темной ночью несколько месяцев назад. Когда судьба всех, кто был мне дорог, давила на меня своей тяжестью. Действительно ли я была вынуждена снова сделать этот выбор? Потерять Майло навсегда или обречь нас всех?

Что бы это значило — отдать Майло трезубцу? Убьет ли это его? Заставит ли это его забыть меня? Приведет ли это его туда, куда я никогда не смогу попасть?

Я смотрела на него, потерявшись в вихре своих мыслей, и тихие слезы текли по моему лицу. Я не могла сделать этот выбор. Я не могла этого сделать. Я покачала головой, почти задыхаясь от глубоких, коротких вдохов, когда меня охватила безнадежность. МакКензи и Ной все еще кричали и умоляли меня, но я даже не могла их понять. Я видела только темноту. Темноту, такую же пустую, как глубины, из которых я только что выплыла.

В этот момент чья-то сильная рука взяла меня за руку и разжала пальцы в моем сжатом кулаке. Это был Майло, он вернул мне трезубец и опустился передо мной на колени. Я попыталась отстраниться, выпустить холодный металл из руки. Но он крепко сжал мою руку, удерживая трезубец на месте. Каждый удар моего сердца отдавался ударом кирки в груди, когда я поняла, что изменить это невозможно. Пушка выстрелит через несколько секунд. Даже если я отпущу, мне некуда было идти в этом месте, где никому из тех, кого я сюда привела, не место. У меня не было другого выбора, кроме этого. Майло собирался позаботиться об этом.

И я возненавидела его за это. Я возненавидела его тогда, когда он смотрел на меня сквозь спутанные пряди темно-золотых волос, падающие на бровь со шрамом. Затем он ухмыльнулся той слегка кривой улыбкой, которая заставила меня возненавидеть его еще больше. И я улыбнулась в ответ, хотя слезы продолжали течь, и я подавила отчаянный вопль, который мне так сильно хотелось издать.

— Ты просто не мог перестать пытаться защитить меня, не так ли? — Я покачала головой, едва в силах разглядеть его, так как слезы застилали мне глаза. Он успокаивающе погладил мою руку большим пальцем, когда свет трезубца стал чистейшим белым, образуя ореол вокруг нас в нашей лодке. Я чувствовала, как он дрожит, и это разрывало каждую клеточку меня. Я прижалась лбом к тому месту, где наши руки соприкасались на трезубце. — Я же просила тебя перестать меня защищать… Я говорила тебе… Я же говорила тебе… — Слова разлетелись на мелкие кусочки, которые я никак не могла собрать воедино.

Майло протянул свою неповрежденную руку вперед, коснувшись той стороны моего лица, где меня ранил Тейн.

— Это единственное, чего я никогда не смогу сделать для тебя, Звездный Свет. — Он замолчал, на мгновение прикрыв глаза, а затем снова посмотрел на меня сквозь слезы. — В конце концов, я всегда теряю тебя. Но я нахожу тебя снова и снова.

Свет от трезубца стал таким ярким, что я больше не могла его видеть. Я лелеяла последние мгновения его прикосновений к моему лицу и рукам, и когда свет засиял ярче солнца, я прошептала обещание, о котором молилась, чтобы оно сбылось, мои влажные губы задрожали, и я почувствовала, что едва могу держаться на ногах.

— Я найду тебя в каждой жизни.

Прогремели пушечные выстрелы, голоса стихли, и белый свет поглотил нас. Я открыла глаза и увидела голубое небо.

38. Каменистое дно

Катрина

Я плыла на спине, все еще держа в руке трезубец. Вода вокруг меня была спокойной и ласковой, она поднимала меня, словно намеревалась мягко укачать, пока я не засну. Я бы хотела, чтобы у меня получилось. Порез на лице горел от соленой воды, чего я не чувствовала, когда была в облике русалки.

Я рывком подняла голову, выпрямляясь в воде и все еще крепко держась за трезубец. Корабли исчезли. Не было ни затонувшей шхуны, ни испанского фрегата, ни корабля, на котором капитан Беллами обменивался пушечным огнем с другими. Со всех сторон, насколько мог видеть мой усталый взор, простиралось только синее море. МакКензи и Ной тоже барахтались в воде и, казалось, приходили в себя так же, как и я.

Но Майло там не было.

— Что случилось? — спросила МакКензи.

— Мы вернулись, — ответила я без особого энтузиазма. — По крайней мере, я так думаю. — Я не знала, хочу ли быть права или нет. На сердце у меня ощущалась такая тяжесть, что я думала, она придавит меня и отправит прямиком на дно океана. Если мы вернулись, это означало, что я никогда не узнаю, что случилось с Майло. И это была реальность, с которой я просто не могла смириться.

— По крайней мере, мы знаем, что твоя злая бабушка-русалка еще не уничтожила мир. — Обычные попытки Ноя быть логичным и язвительным только раздражали меня. Мне было все равно. Мне просто было все равно.

— Нет, вместо этого нас просто отправили обратно в настоящее, и мы умираем в море в наше время, а не в 18 веке, — комментарий МакКензи застал меня врасплох, но то, что