Король, любовь, казённый дом. Ясновидящая в деле - Татьяна Геннадьевна Абалова

– Переживает измену, – пожалела его Дженни. – Заливает горе вином.

– Милорд, вам достаточно, – произнесла я, направляясь к камину. Я собиралась отнять у вампира новую бутылку. На столе уже стояли три пустые.

– Не смей, – он поднял бутылку, чтобы я не дотянулась. – Тебе же будет лучше.

– И чем мне будет лучше? Меньше достанется? Чтобы не пила и не соблазнялась горячими красавчиками? – я была так измучена чувством вины, что уже не замечала слез. – Скажи, когда я тебя надоела? Это ты вызвал Саймона, чтобы в очередной раз передать ему свою любовницу? Не проще ли было сказать, что между нами все кончено? Я бы не стала цепляться. Не за что цепляться. Ты мне не муж и не отец моих детей. Надеюсь, когда–нибудь они у меня появятся.

Бенджамин поставил бутылку на пол. Выбравшись из кресла, крепко прижал меня к себе.

– Все, успокойся, – он погладил меня по голове, как маленького ребенка. – Не надо выдумывать сказки. Никто не станет добровольно избавляться от женщины, если любит ее больше жизни. И никто не виноват, что Саймон тоже влюбился. Нам всегда нравились одни и те же женщины. Но приехал он в Мун–таун не из–за тебя. Ему нужен я. Идет расследование. Все очень серьезно.

– Но я занималась с ним любовью! Всю ночь! До изнеможения! В этом тоже нет моей и его вины?

– Нет.

Я подняла голову, не веря своим ушам. Взгляд вампира был совершенно трезв.

– А кто же виноват?

– Дай мне новую бутылку.

– Нет, хватит.

– Я хочу кое–что показать, – он сам потянулся через мое плечо к каминной полке и взял одну из бутылок. – Смотри. Видишь?

Я ничего не видела. Пробка как пробка.

– Здесь след от иглы. Я проверил три бутылки, и в каждую был подмешен один из опаснейших компонентов лаунума. У вас не было шансов не проснуться в одной постели. Взаимное влечение, подогретое вином и лаунумом, толкнуло вас в объятия друг друга.

– И Саймон не почувствовал? Или воспользовался подвалившей удачей?

– Нет, не почувствовал, иначе не стал бы тебя травить. Лаунум медленно, но неотвратимо вызывает привыкание и требует повышения дозы. Даже если бы ты не стала горькой пьяницей, прикончив все эти бутылки, то оказалась бы в той же больнице, где лечили твою маму.

– Да, она постоянно принимала лаунум. Жаловалась на нервы, головные боли и ломоту в костях, когда он заканчивался. Но кто посмел?

– Тот же, кто ударил Саймона ножом и пытался повесить тебя, выдав за самоубийство.

– И кто же он?

– Я мельком видел его. Запомнил только большие усы. Прыткий. Я бы поймал его, но тебе был нужнее. Ты умирала.

– Так это ты вызвал карету скорой помощи? А в день, когда я напилась с Дженни, ты тоже приходил? Это ты оставил кошелек под моей подушкой?

– Я уже тогда понял, что ты не в себе. Думал, ты выпила маковую настойку, которую прописал доктор. Не смей ее принимать, даже если будет совсем плохо. Лучше я сам тебя убью.

– Но мы с Дженни пили то же самое, что и с Саймоном, и почему–то не оказались в одной постели, – парировала я не без иронии.