Свадьба под прицелом - Ива Ривер

— Дебил, — констатировал Веселовский, но убивать Дениса всё же не стал.

В это мгновение я бы и сама с удовольствием прикончила «женишка», но, к сожалению, так и не придумала, что делать с трупом.

Тем временем «покойник» сообразил, что смертную казнь отменили и сразу начал наглеть, выясняя, где же это меня всё-таки вчера носило.

Уж конечно я и в мыслях не держала перед ним отчитываться, а потому, поднимаясь, разъяренно бросила:

— Ещё один вопрос, и я за себя не ручаюсь! Обеспечу тебе таки встречу с Анубисом!

— Чё? — не понял Денис.

И Сашка, добрая душа, патологически не способная злиться дольше минуты ни на кого, включая клинических идиотов, а с этим уже столько возился, что стал испытывать к нему некое подобие привязанности, охотно пояснил недоумку, что за «зверь» Анубис, а заодно поведал ему, что приехала Денисова матушка и жаждет с ним встречи.

Поскольку для меня особой разницы нет, с каким шиком обставлены похороны, они мне в любом виде неприятны, весь план погребения, изложенный Рагнедой, я пропустила мимо ушей.

Сидела, как дурочка, и увлечённо перебирала в голове подробности вчерашнего вечера с Виктором. Даже на язвительное замечание Магистра не особо отреагировала.

— Да вы, мама, совсем, смотрю, не в себе, — кот покрутил лапой у виска и поднялся. — Пойду я, пожалуй, из этого дурдома, пока сам тут с вами не свихнулся.

Лишь бросила вдогонку: «Куда?», получила ответ: «В сад!», и тут же вернулась к своим легкомысленным воспоминаниям, даже не подумав прислушаться к речам свекрови.

А напрасно! Стоило обратить на них самое пристальное внимание и по возможности отговорить очумевшую тётку от бредовых затей. Ибо только в воспалённом мозгу мог зародиться подобный план!

***

По центральной улице, перекрытой по случаю шествия, размахивая кадилом, двигался священник в сопровождении клира, большая часть которого была снабжена крестами и иконами. Следом за крёстным ходом ехала усыпанная орхидеями пирамидальная платформа, на вершине которой разместились два золочёных резных саркофага, а на ступенях — плакальщицы в сиреневых хитонах и играющий надрывные мелодии джаз-оркестр.

Но на этом выдумки чумной мамаши не закончились. Члены семьи и особы, к ним приближённые, ехали за процессией в русских тройках, украшенных траурными лентами и алыми розами.

Меня запихнули во вторую тройку вместе с Денисом. Первую занимала сама сумасшедшая родительница, по безумному плану которой шествие замыкала многочисленная «челядь», бредущая своими ногами, с венками и портретами усопших.

В небе над процессией то и дело проносились два «кукурузника», осыпая скорбящих лепестками…

Не хочу никого утомлять подробностями этого чудовищного действа, срежессированного ненормальной тёткой, — сама я хотела сбежать ещё когда завидела пирамиду с гробами, а распорядитель предложил мне занять место в повозке. Только желание проститься с Виолеттой удержало меня и заставило принять участие в этой наглядной демонстрации острого психоза. По крайней мере, стало ясно, почему Рагнеде постоянно не хватало выделяемых Денисом огромных сумм. Кретинизма такого размаха я и представить не могла!

Денису же, напротив, «новаторские» идеи мамы до того понравились, что он возжелал поручить ей и подготовку нашей свадьбы. Сначала я хотела возразить. Но потом, коль уж мне всё равно, решила посмотреть, как далеко у свекровушки зашло безумие.

Единственное, что я категорически оставила за собой — это выбор платья.