Опасная близость - Элизабет Торнтон

Что я могла сделать, не имея ни денег, ни помощи от друзей? И вот мы поженились – во всяком случае, я так считала. Молодой священник твоего отца совершил обряд и сделал запись в церковной книге. Я была слишком наивна и еще не знала, что без одобрения церкви и без оглашения брак не считается действительным.

Элен первый раз за время рассказа подняла глаза на Маркуса и продолжала:

– Джону было только восемнадцать. Он не был настоящим священником, ему еще предстояло получить сан. А твой отец угрожал ему – дал понять, что если Джон не подчинится его воле, то не бывать ему священником. По прошествии лет Джон во всем мне признался.

– Джон? Ты имеешь в виду Джона Ривза, моего священника? – спросил Маркус. – Почему мне этого никто не сказал? Почему его не отстранили от должности?

– Я не хотела, чтобы все это стало известно. Не хотела, чтобы позор лег на моих детей. Что до Джона, то он был такой же жертвой твоего отца, как я. С тех пор он всегда был мне истинным другом.

Она помолчала, успокаиваясь.

– Долгое время я ничего не подозревала, мне и в голову не приходило, что можно жить, выдавая любовницу за законную жену. А твой отец всех заставлял называть меня графиней. Ему ничего так не нравилось, как плевать в лицо обществу. «Посмотрите на Ротема, – кричали его дружки, – он живет по своим правилам».

Я, наверно, должна была все понять, когда после свадьбы он не вручил мне фамильный браслет. Сказал, что потерял его, и я поверила. А когда его приятели, идя к нам, не брали с собой жен и дочерей, твой отец отговаривался тем, что они, мол, все благородного происхождения, аристократы, что они смотрят на меня сверху вниз, потому что я всего лишь дочь портного. Больше десяти лет прошло, пока я узнала правду.

– Но ведь об этом мало кто знал? – сказал Маркус, взглянув на Пенна. – Я ничего подобного не слышал…

– Да, – подтвердил Пени. – Ходили слухи, но по большей части им не верили. В конце концов мы жили в Ротемском замке, и ты признал нас как членов твоей семьи. Ты не можешь представить, каким тяжким грузом все это лежало на нас. Я рад, что ты наконец все узнал. Я сам давно хотел тебе это рассказать.

– Все это не имеет ни малейшего значения, – сказал Маркус решительно. – Во всяком случае, для меня. Продолжай, Элен. Как ты узнала правду?

Элен тряхнула головой.

– Достаточно сказать, что это произошло случайно. Наш брак оказался недействительным. Когда я обвинила твоего отца в мошенничестве, он рассмеялся. Я хотела оставить его, но куда я могла пойти? Он не позволил мне забрать детей, а если бы и позволил, на что бы мы жили? Поэтому я осталась.

– Я сочувствую тебе, – искренне сказал Маркус, – сочувствую всем сердцем.

– Так что, – Элен опустила голову, – все это время Дэвид Литтон был твоим наследником. Я не видела смысла рассказывать тебе все это, предполагая, что ты женишься, у тебя появятся дети и тогда никто ни о чем не узнает.

– А если бы со мной что случилось, что тогда?

– Тогда правда, конечно, открылась бы, – ответил за мать Пени.

– И все перешло бы к Дэвиду, – добавил Маркус.

– Разумеется.

– Ты давно об этом знал, Пенн?

– С тех пор, как ты ушел на войну. Мама почувствовала, что должна все мне рассказать на тот случай, если ты не вернешься. Мы решили ничего не говорить Саманте и Трису. Это было нашей с мамой тайной.

Маркус улыбнулся своим мыслям.

– Что ты находишь в этом смешного? – спросил Пени.

– Все то время, пока я был на войне, – сказал Маркус, – я чувствовал себя одиноким, думал, моей семье будет все равно, случись что со мной. Но вам, значит, было не все равно?

Пени улыбнулся:

– Думаю, вряд ли кто так горячо молился, чтобы ты уцелел на войне, как мама и я. Нам пора, Маркус. Тебе нужен отдых.

Пени взял чашку с раствором лауданума и протянул Маркусу. Тот принял ее, но пить не торопился. Он еще не все сказал.

Он посмотрел на мачеху.

– Что такое, Маркус?

– Я не хочу, чтобы это беспокоило тебя, Элен. Все останется по-прежнему, никакого скандала не будет, обещаю. Мы с Пенном позаботимся об этом. Тристаму и Саманте знать все это ни к чему.

Элен казалась удивленной, но согласно кивнула.

– Хорошо. Теперь мне нужно поговорить с Пенном, спустись, пожалуйста, вниз и подожди его там.

Когда братья остались одни, Маркус сразу приступил к главному:

– Вся эта ситуация с наследованием просто не выносима, Пени. Я бы убил отца за то, что он так поступил с Элен, со всеми вами. Я серьезно говорю. Нам с тобой предстоит обо всем позаботиться.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– А то, что, ежели что случится со мной, никакого скандала быть не должно. Боже мой! Запись о браке в церковной книге есть. Все, что нам нужно сделать, – это подделать свидетельство. Как ты не додумался об этом, пока я был на войне, не знаю.

Пенн ошеломленно посмотрел на него, потом засмеялся.

– Я иногда подумывал об этом. Но ты забываешь об одном. Наш священник тогда еще не был священником. Как ты собираешься решать эту трудность?

– Пустяки. Можно проставить под всеми бумагами имя какого-нибудь покойного священника, которого никто никогда ни о чем не спросит. А теперь, когда все вы приняты в свете, до этого даже не дойдет. Что ты так смотришь на меня?

Пенн покачал головой.

– Я считал, что знаю тебя, но теперь вижу, что ошибался. У нас с тобой больше общего, чем мне казалось.

– Прекрасно, – сказал Маркус, – займемся этим завтра же утром.

– Будь по-твоему, – ответил Пенн, и они улыбнулись друг другу.

– А теперь, – продолжал Маркус, – вернемся к тому, что случилось вчера. Ты мне еще не рассказал, каким образом там оказалась милиция.

– Очевидно, Эль Гранде, возвращаясь в дом Катрин, встретил отряд полиции, совершавший обычный объезд местности. Когда Эль Гранде обнаружил следы крови, ведущие из кабинета на террасу, он попросил милицию помочь найти вас.

– Интересно, почему он вернулся?

– Не знаю. Но майор обещал прийти завтра поговорить с тобой.

– Так его там не было, когда милиция нашла нас? Я и не думал, что Карузерс был с ними, но я находился в тот момент в таком состоянии, что почти ничего не запомнил. Помню, как Дэвид бил меня лицом о землю, потом ужасную тишину, которую прервал леденящий вопль Эль Гранде. Я видел его, скачущих позади него всадников, и это все, что я помню.

– Майор Карузерс появился позже. Когда тебя принесли домой, Катрин послала за ним солдата. Он молодец, взял все дело в свои руки. Между прочим, майор велел нам говорить, что на тебя и Дэвида напали грабители. Так я и сказал Саманте и то же самое скажу Тристаму, когда он вернется.