Дом Солнца - Наталия Павловская

– Кукольники, что!.. – Не удержавшись, коротышка Малой подтянулся и выдал оглобле Скелету подзатыльник. – Я тебя сколько раз учил: из рук не выпускай, глаз не своди!

– Я не сводил, не выпускал! – виновато бормотал Скелет.

Малой сунул пакет «Marlboro» в стоящую рядом мусорную урну, пробурчал сердито:

– Не сводил он! Ничего, ничего поручить нельзя!

Малой достал из кармана сложенную пополам ученическую тетрадку в зеленой обложке, ручкуи принялся что-то подсчитывать, не переставая ворчать:

– Вот убьют меня, что делать будете? Система с голоду помрет.

– Кто тебя убьет? – удивился Скелет.

– А я знаю – кто? Блин, одни убытки! – Малой закрыл тетрадку.

Скелет попытался загладить вину:

– Я видел, куда эти, типа дружинники, сплюнули! Давай догоним.

Малой презрительно фыркнул:

– Иди-иди догоняй. Раздогонялся!

Скелет чуть не плакал:

– Малой, я верну. Честное слово, верну. Декабрист говорит, на второй базе картошка россыпью по двадцатке за вагон. Шесть вагонов – и верну. Через неделю.

Малой:

– Да пошел ты со своей картошкой. Хребет еще надорвешь, а я потом апельсины в больницу носи!

Скелет, опустив плечи, шел за Малым на полшага позади.

– Почем, ты сказал, картошка? По двадцатке? – неожиданно остановился, озарившись идеей, Малой. – Пэтэушников можно чуваков пять по пятнахе нанять?.. Хотя можно и по чирику – куда им столько бабок, их в бурсе кормят!.. Ну, гдеты там плетешься? Догоняй.

И Скелет облегченно выдохнул: гроза миновала.

Саша вышла из поезда на маленькой станции и вдруг увидела, что из всех дверей электрички появлялись хиппообразные молодые люди, приветствующие друг друга двумя растопыренными пальцами. С двух сторон платформы, поглядывая на хиппи, лениво прохаживались несколько милиционеров.

Саша поспешила за длинноволосым народом, пристроилась в хвост компании. Идущий перед ней молодой человек, с очень длинными волосами, в пончо обернулся, приветливо улыбнулся Саше, показал пальцами знак «V». Саша секунду поколебалась, а потом тоже смело вскинула два пальца.

«Система» миновала металлические конструкции высоковольтных линий, полосующих небосвод, и приблизилась к приземистому зданию, покосившийся греческий портик которого выдавал его культурно-просветительское прошлое.

Возле здания суетились какие-то люди.

– Йес! Там наши! Уже начинают! – крикнул хиппи по прозвищу Декабрист.

И группа, поддавшись единому порыву, побежала. Не отставала и Саша.

Она заметила в толпе Герду, догнала ее:

– Привет!

– А, некурящая! Пришла-таки! – Герда усмехнулась и шикарным жестом сбросила пепел сигареты.

Сегодня Герда была в многослойной цыганской юбке. Медные кудри перевязаны поперек лба цветастой косынкой, связанной жгутом. На ногах – сандалии из разноцветных веревок. Саша залюбовалась и восхитилась: это же она так и по городу ходит, и все смотрят…

Спутником Герды был странный юноша с туманными глазами. Похож не то на цыгана, не то на индейца из фильмов с артистом Гойко Митичем – непонятно. Он посасывал длинный мундштук расписной, необычной формы трубки.

– Знакомься, кстати, Хуан, – небрежно бросила Герда, а Саша тут же вспомнила вчерашний рассказ Малого и некстати хихикнула.

– А что делать?.. – туманно хмыкнула Герда.

Хуан смотрел куда-то вверх и в разговоре участия не принимал.

Из двери клуба выглянул строгий дяденька с глубокими залысинами и пустым рукавом потертого пиджака, засунутым в карман, – начальник клуба. Он опасливо поглядывал на подозрительную молодежь.

На сцене клуба, за вполне традиционной трибуной, обтянутой красным кумачом, выступал лектор. За ним расположилась громоздкая музыкальная аппаратура. Лектор в очередной раз прокашлялся, вытер несвежим платком лысеющую макушку и продолжил:

– …представители капиталистических стран поставили очень жесткие условия: СССР долженпризнать царские долги, причем немалые – восемнадцать с половиной миллиардов золотых рублей…

В зале – ожидание, гул, шепотки. Кроме хиппи здесь сидят несколько политически активных старушек. Одна из них старательно конспектирует лекцию.

– …и вернуть иностранным владельцам их заводы, национализированные после революции. Речь шла о восстановлении капиталистических порядков в СССР. Это был ультиматизм и шантаж, иначе никакой помощи голодной России… – лектор рассказывал с чувством, как о личной драме.

По проходу осторожно пробирались Герда, Хуан, Декабрист и Саша.

– А где концерт-то? – осведомилась Саша у Герды.

– Товарищи, вы мне мешаете, сядьте на свободные места, – строго глянул на молодежь лектор.

– Извините, мы больше не будем, – по-школьному пообещала Саша.

Они нашли свободные места, расселись.

Лектор бросил взгляд на часы и продолжил:

– Но Чичерин, возглавлявший советскую делегацию, отказался разговаривать об отмене и выдвинул встречные претензии – возместить ущерб, нанесенный интервентами, который исчислялся суммой в тридцать девять миллиардов золотых рублей.

– Жалко, Малого нет. Он про золото любит, – шепотом заметила Герда.

– Таким образом дипломатическая блокада была прорвана! Ну вот, пожалуй, и все. В следующий раз, товарищи, я расскажу вам, как складывалась жизнь нашей страны в тысяча девятьсот двадцать четвертом году, когда произошли поистине трагические события. – Лектор собрал свои конспекты и удалился под жидкие аплодисменты. Хиппи оживились.

А на сцену уже выходит главный дружинник Дома культуры. Он поднял руку, призывая зал к тишине:

– Товарищи, концерт вокально-инструментального ансамбля «Счастливое приобретение» отменяется. Перед вами выступит молодежный ВИА Архитектурного института.

В зале послышался недовольный гул, свист. Хиппи заорали наперебой:

–»Приобретение» давай!.. Где «Приобретение»?

Дружинник счел своим долгом пояснить:

– Замена произошла в связи с несоответствием репертуара ансамбля «Счастливое приобретение».

– Интересно, несоответствием чему? – едко поинтересовался Декабрист.

– Итак, встречайте! «Машина времени»! Исполняются песни советских композиторов! – уничтожающе глядя на Декабриста, провозгласил Дружинник.

На сцену вышли молодые музыканты. Они пробовали гитары, настраивались. А публика свистела, топала ногами, гудела. Ошарашенная Саша оглядывалась по сторонам: такого беспорядка на официальных мероприятиях ей видеть не приходилось. Наконец музыканты вступили с первыми аккордами. Но это оказались вовсе не песни советских композиторов. Юные архитекторы запели на английском языке. Народ в зале притих, а потом стал одобрительно подпевать, раскачиваться и размахивать руками. Старушки с первого ряда ретировались. Соседи слева и справа от Саши взяли ее за руки, и вот она вместе со всеми стала раскачивать руками в такт музыке. Музыканты на сцене разошлись, затрясли головами, гитарист даже подпрыгнул разок. Саша глянула на Герду. Таодобрительно подмигнула.