Мор. Прямо в сердце - Алекс Хилл

Сколько девчонки меня не уговаривают, но в воду идти так и не соглашаюсь. Не боюсь, просто… Народу тьма-тьмущая. Хуже, чем в Кабардинке в самый разгар сезона. В реке можно разве что постоять и потереться боками с парочкой своих соседей. Поэтому, все-таки наполовину оголившись, остаюсь сидеть на песке в коротких джинсовых шортах и топе от купальника. Достаточно консервативном топе, который больше похож на спортивную маечку. Ну а девчонки вовсю плещутся в Дону, насколько позволяет пространство, периодически зазывая меня к себе, на что получают твердый отрицательный ответ. Мне неплохо и здесь.

Остаток дня проходит здорово. Обсохнув после купания, все отправляются к столу, где нас ждет мясо только с огня, свежие овощи, закуски, ну и алкоголь, конечно.

Веселые разговоры и взрывные споры, забавные истории и тихие личные беседы, все смешивается в гул голосов и звуков, блуждающих между деревьями. Новые знакомства, интересные люди, непривычная обстановка, все эти моменты заставляют все время быть начеку, сердце стучать быстро-быстро, а взглядом цепляться за детали, которые помогают запомнить тех, кто стал интересен. Необычный маникюр. Шрам. Родинка. Цвет глаз. Надпись на футболке.

Солнце садится и музыка на танцполе, организованном для всех факультетов, становится громче. Сегодня здесь разрешено шуметь, ведь на базе только мы. Я то думала, что вечером территорию накроет спасительная прохлада, но начинается настоящая жара.

– Я больше не могу! – кричу двум «Эл», подскакивающим в такт зажигательной композиции.

– Слабачка, – хором отзываются девчонки и хохочут.

Отхожу к беседке, стол которой выполняет функции барной стойки, и хватаю бутылку минеральной воды и стаканчик. Минералка внезапно исчезает из руки, и я оглядываюсь назад, встречая насмешливый взгляд карих глаз. Вит галантно наклоняет голову и, как настоящий бармен, наполняет стакан, который все еще держу в руке.

– Позвольте поухаживать за вами, – говорит достаточно громко, чтобы перекричать музыку.

– Спасибо, – отвечаю, улыбаясь, и делаю спасительный глоток.

Еще одна попытка с пивом была неудачной. Даже холодным этот напиток не показался мне ни на йоту вкуснее, а испытывать судьбу колой и коньяком и вовсе не собираюсь. Тем более, что коньяк в пятилитровых бутылках не вызывает никакого доверия.

Выбрасываю пустой пластиковый стакан в коробку под столом и замечаю пристальный и внимательный взгляд. Взгляд Вита, обращенный на танцпол. Легкая улыбка трогает его губы, и я с интересом вглядываюсь туда же куда и он, ожидая увидеть его девушку, но… Это Аня.

Она танцует с полуприкрытыми глазами в каком-то странном режиме экономии энергии, но при этом умудряется делать это так гармонично. Каждое ее движение плавно вытекает из предыдущего, будто заученный танец, но все выглядит так непринужденно и легко, что это вряд ли на самом деле так. Аня открывает глаза, поднимая темные завитки локонов вверх, касаясь ладонями висков, и точно знает куда смотреть. Их с Витей взгляды сплетаются, практически вижу этот канат, натянутый от него к ней.

Может быть, я дура, но думаю, что эти двое испытывают друг к другу чувства. И они далеки от дружеских. Так же как от Земли до Луны. Вибрация мобильного телефона в заднем кармане шорт отвлекает от наблюдения и выводов, которые мне и не следует делать. «Мама», – подсказывает экран. Нужно ответить, не хочу заставлять ее волноваться.

Чтобы сбежать от слишком громких басов и не всегда приличных слов песен, приходится спуститься к Дону. Ступаю на широкую деревянную пристань, набирая номер родительницы. Пока слушаю длинные гудки, разглядываю черные очертания деревьев другого берега, отражающиеся в воде, а вдоль кромки нашего замечаю несколько силуэтов. Парочки, решившие уединиться. Романтично…

– Привет, кнопочка, – доносится до меня голос матери со следами тревоги.

Я написала ей сообщение о сегодняшней поездке, но, видимо, у нее были занятия в музыкальной школе допоздна и освободилась она только сейчас.

– Привет, мамуль.

– Как ваше посвящение?

– А как ты думаешь? – хмыкаю я.

– Дикие танцы и куча выпивки, – произносит она довольно спокойно для человека, чья несовершеннолетняя дочь находится в центре всего этого. Просто она знает, что я всегда была слишком ответственной, чтобы совершать глупые и необдуманные поступки.

– Ага, – вдыхаю речной, тягучий воздух с еле уловимыми нотками дневной жары и духоты.

– Симпатичные парни?

– Мам! – возмущаюсь, а затем тихонько смеюсь.

Ей не терпится уже начать обсуждать со мной романтические отношения, но я никак не могу предоставить ей возможность.

– Ладно, развлекайся, – тепло говорит мама.

– Спасибо. Я позвоню завтра. Пока.

– Пока. Я люблю тебя.

– И я тебя.

Разворачиваюсь и чуть было не лечу с пристани в воду, делая шаг назад. Два парня стоят с другой стороны, загораживая мне проход. Нехорошее чувство оседает в животе, и будто что-то холодное и скользкое касается ладоней.

– Мамочка волнуется? – спрашивает один из парней, неприятно усмехаясь.

Они выходят на середину деревянной платформы, и по их нетвердым шагам можно точно понять, что выпито было немало и, возможно, совсем не пива.

– Как насчет ночного купания? – раздражающе весело произносит второй.

Я их не знаю. Они не строители, но, скорее всего, тоже первокурсники. Глупые пьяные шутки кажутся веселыми только подросткам или идиотам. Иногда, конечно, эти два пункта сливаются воедино и, вуаля – получаются вот такие типы.

– Ты что, язык проглотила? Говорить хоть умеешь? – легкий налет злости слышится в голосе, и, пока высокий парень делает еще один шаг ко мне, прикидываю, с какой силой должна его толкнуть, чтобы не улететь следом.

– Так-так-так… – новый, но на этот раз знакомый голос доносится из-за спин двух пьяниц, и мой страх вырастает в считанные секунды до запредельных размеров.