Ледяное сердце лорда - Елена Элари

сразу сжечь? Новую найти можно. Не проклят ведь я. Это, если бы проклят был, пришлось бы мне возвращаться к той, кто прокляла…

— Почему сразу «к той», а не «к тому»?

Гость резко поднялся, тут же хватаясь за грудь и смыкая белоснежные, красивые, крупные зубы, шипя от боли.

— А вопросов… не много ли… задаёшь?

— Разве же право не имею? Не хочешь, чтобы задавала, не давай то, что вызывает их.

— Чудно говоришь, дико как-то, — протянул он, вновь устраиваясь на лежанке. — Давай-ка, колдунья, помоги мне с ранами. Снова саднят. Я ведь шкуру сбросил.

Арюшка открыла рот от возмущения, но даже не сумела ничего ответить. И так, будто задыхаясь, она простояла пару минут, после чего решила просто исполнить его просьбу.

Змей, а не медведь!

— Зовут-то тебя как? — снимая повисшие на нём повязки, спросила она.

— Аркан… — и взглянул на неё так, что у Арюшки вновь зардели щёки.

ГЛАВА 7. Чужак?

Королевна ходила вокруг своей башни и стены каменные, ледяные, пели, при виде её.

Море шумело внизу, разбивая о скалы волны. И пена белая замерзала на берегу причудливыми соляными узорами. И ветер путался в чёрных как вороновое крыло волосах королевны, и снег крупными хлопьями ложился в её протянутые раскрытые ладони. И небо было высоким и белым, словно кто-то специально плотно затянул его ватой. Но простора это не убавляло. И солнечный диск за пеленой выглядел белым и блеклым, будто некто нарисовал вместо солнца крупную, полную луну.

Под ногами хрустел снег. Он казался королевне тёплым. Где-то вдали звенели колокола. И она прижимала к груди руку, по коже которой скользили крупные кружевные снежинки, будто бы надеясь почувствовать биение за клетью рёбер.

Но там было тихо. И ладонь замёрзшее (можно сказать, отсутствующее) сердце холодило сильнее, чем мягкий снег…

Королевна улыбалась печально, прикрывая пушистые длинные ресницы, пряча в тени их светлый, мерцающий взгляд голубых глаз. И не чувствовала ничего…

И ничто не могло огорчить её.

Расстроить.

Обрадовать…

И улыбка являлась лишь воспоминанием чувств, а не их отражением.

И она так устала… И усталость эту чувствовала хорошо.

— Ваше высочество, — прозвучал за её спиной мужской бархатный голос. — Я знаю, где он.

— Почему же тогда не привёл его ко мне? — спросила она, глядя на горизонт, где море сливалось с белыми небесами.

— Он скрылся в лесу, будто исчез. А затем оказался рядом с человеком. Вы приказывали не открывать себя людям.

— Что ж, теперь позволяю, — грациозно повела она рукой и, наконец, подарила своему слуге взгляд, полный холодного блеска.

Он же, высокий и светловолосый, стоял в снегу, одетый лишь в серый китель, штаны и лёгкие туфли. А на сплетённых у виска в тонкую косицу пшеничных волосах покачивался маленький серебряный колокольчик.

***

Маг магом, медведь медведем, а если нечего есть и нечем печи топить, то и бояться по сути нечего — сгинешь и без того. Поэтому Арюшка вновь занялась своими обычными делами. С одной лишь разницей — на этот раз за ней по пятам следовал не огромный зверь, а вполне себе изящный, аристократически-красивый человек.

Наблюдал за ней надменным взглядом, кривил губы в насмешливой улыбке… молчал протяжно и гнетуще.

Кутался в одежды её пропавшего брата, что были ему велики, но грели, видимо, хорошо, иначе не сверкали бы так на солнце перстни, а кожа не терпела бы холод и снег.

Арюшка взглянула на него, отчего-то смущаясь, набирая хворост недалеко от дома. Гость её и не думал помогать. Аря решила, что то и правда потому, что Аркану действительно не приходило это в голову. В тулупе из рыжего меха лисицы, с меховой шапкой набекрень — будто просто не знал, как носить такие — он ходил вокруг, оглядывая будто хрустальные, скованные льдом деревья и выпускал из губ клубочки белого пара. Снег приятно и громко хрустел, скрипел под его лёгкой поступью, глаза блестели, ловя солнечные отблески, кожа словно просвечивалась на свету.

— По нраву я тебе? — усмехнулся он вдруг, разводя руками, как бы давая ей разглядеть себя получше и сдерживаясь, чтобы не покривиться от боли, которой отозвалась незажившая рана на плече.

От Арюшки это не укрылось, но вида она не подала. Лишь отвела взгляд, злясь на себя за полыхающие щёки.

А ведь не правда! Не поэтому смотрела! Просто интересен гость ей, вот и всё. Маг, как ни как. Или кто он там…

Или?

Она закусила губу и топориком ударила по очередной веточке на заснеженном кустарнике.

Да нет, с чего бы ему ей понравиться? Пока действительно было не с чего. Аря всегда считала странными рассказы о любви с первого взгляда и очарования из-за красоты.

Да и разве он красив? Выглядит слабым, надменным, острым каким-то, сверкающим от украшений, как какая-нибудь девица.

Видимо, она невольно хмыкнула и сделала это громко, потому что Аркан тут же оказался рядом. Хмурый и мрачный (однако, как быстро менялся у него настрой!).

— Что? Что не так?

— Перед тобой девушка с топором, — не менее мрачно заметила она, нахмурив брови.

Аркан, усмехнувшись, отступил.

— Ты не понял, — вздохнула она, подхватывая увесистую связку хвороста, — мне просто тяжело. Не до любований тобой.

Он тут же выхватил у неё связку и топорик, возвёл к небу глаза и зашагал к дому.

— Постой! — окликнула она его. — Надо ещё столько же, иначе утром будет холодно.

Аркан остановился и огляделся по сторонам.

— Хорошо, но ты ступай, а то замёрзла я погляжу. Вон, как лицо раскраснелось!

Щёки у неё всё ещё полыхали вовсе не из-за мороза, а потому Арюшка не стала спорить и действительно поспешила домой, слыша, как вслед ей летят наставления:

— Спать на полу я больше не буду, освобождай лавку! И суп вари на мясном бульоне, и никакой больше моркови, она