Моё (не)летучее счастье - Наталья Алексеевна Мусникова

лишь серебристая пыльца на траве. Риола долго оплакивала смерть эльфийки, та искренне заботилась о маленьких дракончиках и рассказывала интересные истории, например о том, что Охотники и драконы когда-то давным-давно, когда мир был лучше и чище, были одним родом, который потом, Гэльдиларэль и сама толком не знала почему, раскололся на две враждебные ветви. С каждым новым поколением Охотники и драконы всё дальше отходили друг от друга, и теперь о прежнем родстве напоминал лишь вертикальный зрачок. Эльфийка утверждала, что, согласно древней легенде, расколотый род сможет объединиться и стать, как и прежде, единым и могучим, но Риола даже маленькой в это не верила. Как же могут драконы довериться диким, кровожадным Охотникам, это же бред!

— Это полный бред, — драконесса задумчиво взъерошила волосы, поморщилась, наткнувшись рукой на образованные от вина колтуны, — от Охотников нужно держаться подальше, а значит… значит… — девушка задумчиво прикусила губу, — я должна выселить своего непрошенного соседа! Дом мой? Мой, я его купила, все документы оформлены правильно. Охотник обманом проник в мой дом, напал на меня, да он просто безумец! Я найду на него управу, непременно!

Воодушевившись появившимся наконец-то планом действий, Риола поспешно закончила умываться и одеваться, после чего спустилась вниз на кухню. Как любил говорить папа: «Война войной, а обед по расписанию», каким бы ни был трудным день, какой бы напряжённый ни выходил рабочий график, а завтрак, обед и ужин проходили всенепременно, причём без спешки и очень основательно.

На кухне в воздухе витал бодрящий запах кофе, в сушилке красовались тарелка, небольшая сковородка, на которой драконесса обычно готовила себе омлет, а ещё глубокая, с мужскую ладонь величиной, кружка с небрежно нарисованной на ней оскаленной волчьей мордой, вилка, нож и чайная ложечка, торчащая вертикально вверх вопреки всем законам земного притяжения. Риола недовольно поморщилась, столкнувшись с более чем очевидным напоминанием того, что она в доме не одна. Раньше такого никогда не было, или сам Охотник, или же особняк, наделённый душой каменный интриган и сводник, тщательно подчищал все следы, но теперь она буквально на каждом шагу натыкалась на очевидные, подчас даже нарочитые следы присутствия постороннего. В ванне на полочке, дерзко потеснив скраб для лица и масло для тела, выпятила глянцевито блестящие бока пена для бритья, а рядом с ней встопорщился мокрым ёжиком взъерошенный, словно оборотень в период линьки, помазок. Зубная щётка драконессы сиротливо прижалась к краю стаканчика, стиснутая другой щёткой и полупустым тюбиком пасты. В коридоре вольготно развалились мужские ботинки, тёмно-коричневые, с серебряными шипами на носках и высокой шнуровкой. Рядом с ними были небрежно брошены уже знакомые драконьи перчатки, а поверх них валялась серебряная штуковина, неприятная даже на вид, которую драконесса предусмотрительно обходила по большой дуге и старалась даже не смотреть на неё лишний раз.

— Словно плесень по всему дому расползся, — брезгливо поморщилась Риола, глядя на плиту, на которой красовалась узорчатая медная турка с остывшим кофе. — После него опять генеральную уборку делать придётся.

Девушка недовольно передёрнула плечами и тут заметила лежащий на столе листок, вырванный из блокнота. Оглянулась, словно Охотник мог материализоваться за её спиной прямо из воздуха, и осторожно склонилась над запиской, благоразумно не спеша брать её в руки, а то мало ли, вдруг она ядом пропитана. Крупные чуть заострённые строки, слегка поднимающиеся вверх, гласили: «Доброе утро, соседка. Кофе на плите свежий, сварен утром, угощайся. Можешь не волноваться, я его не отравил. Если захочешь, чтобы я тебе что-нибудь приготовил, только скажи». Подписи не было, вместо неё внизу листка был росчерк, похожий на силуэт летящей птицы. Риола недоверчиво фыркнула, подошла к турке с кофе, тщательно принюхалась, но пить всё же не рискнула, помня, что Охотникам доверять нельзя. С них станется прикинуться друзьями, очаровать, подчинить своей воле, а потом безжалостно уничтожить, ни капли не раскаиваясь.

Драконесса опять брезгливо передёрнула плечами, осторожно, едва ли не двумя пальчиками передвинула турку на самую дальнюю конфорку и занялась приготовлением завтрака. Вскоре на сковородке весело шипели, постепенно сморщиваясь и темнея, два ломтика оленины, притащенной в подарок одним знакомым оборотнем, из носика чайника с громким свистом вырывался пар, а в заварочном стакане дожидался горячей воды ароматный чай из смеси ягод, эльфийских трав и небольшой щепотки фейской пыльцы. Риола включила на телефоне музыку и, негромко напевая себе под нос и пританцовывая, принялась накрывать на стол. На фарфоровую бледно-голубую тарелочку плюхнулось мясо, к нему присоединился салат из огурцов и небольшой ломтик зажаренного до золотистой корочки хлеба. Девушка сделала крохотный глоток обжигающе-горячего чая, жмурясь от удовольствия, словно греющаяся на солнце кошка, и только поднесла вилку ко рту, как телефон разразился громкой вибрирующей трелью.

«Розмарин, — Риола вздохнула, с сожалением отодвигая тарелку и глядя на фотографию кареглазой блондинки на экране, — ума не приложу, как ей удаётся каждый раз звонить мне в самый неподходящий момент. Видимо, это такой талант».

Телефон не умолкал, пришлось нажать кнопку вызова:

— Привет, Роззи.

— Ри, я сто тысяч раз просила не называть меня Роззи, — зазвенел возмущённым колокольчиком нежный девичий голосок, — ты же знаешь, я терпеть не могу такое сокращение имени!

— А я просила тебя не звонить мне во время завтрака, обеда или ужина, даже время точное называла, — Риола сделала небольшой глоток чая, алчно глядя на остывающее на тарелке мясо. — Мы, драконы, очень трепетно относимся к трапезам.

— Можно подумать, тебя там прекрасная принцесса ждёт, — фыркнула блондинка, ничуть не раскаявшись, — хотя, учитывая, что ты девушка, правильнее будет сказать прекрасный принц.

«Вот только принца мне ещё и не хватало, — невольно содрогнулась драконесса, — тут от Охотника-то не знаешь, как избавиться!»

— Ри, я чего звоню-то, русалки заказали нам украсить зал для торжества, — Розмарин, потомственная дриада, а потому не очень любящая сырость, капризно надула пухлые губки, — я хотела им отказать, да они так просили, так умоляли… Ты же знаешь, у меня доброе сердце, я не могу устоять, когда меня просят о помощи!

«Особенно когда просьба исходит от синеглазого широкоплечего тритона с длинными, доходящими до пояса, бледно-зелёными волосами», — хмыкнула Риола.

— Ри, ты же понимаешь, что мне к русалкам нельзя, у меня потом опять противный сине-зелёный мох на коже появится, — дриада неприязненно передёрнула плечиками, — но и отказывать уже поздно, я согласилась им помочь.

Драконесса вздохнула, выразительно поднимая глаза к потолку:

— И что же ты хочешь?

— Ну, вы же, драконы, воду любите, так что ты русалкам зал для торжества и украсишь, — прощебетала Розмарин и не слушая возражений выпалила. — Я знала, что ты согласишься! Всё,