Измена: (не) прощу дракона - Екатерина Семенова

— Ха, а ты ему приглянулась. Ну ладно, если Пампушик одобрил, я, пожалуй, тебя даже выслушаю.

Я села и как можно обстоятельнее выложила свою беду. Как только я начала рассказывать про Денизу и приворотные чары, госпожа Данимира меня грубо прервала:

— Глупая! Совсем мужа не знаешь. На магов, а тем более таких сильных как драконы не действуют приворотные чары. Иначе любая курица в миг бы окручивала подходящего мага. Эх ты, пустоголовая!

— Но как же… — Я не смогла скрыть горечи в голосе. — Вы уверены, госпожа Данимира?

Она издевательски хмыкнула:

— Сомневаешься в моих знаниях, что ли?

Глаза Данимиры сердито сверкнули, совсем как у Флориана, когда он злится. «Наверное, в ней и правда примесь драконьей крови. Может, девочки всё-таки рождаются у драконов?» Я понимала, что надо поблагодарить и уйти. Но продолжала сидеть. Все надежды рухнули. «Флориана никто не околдовывал. А значит… Значит, всё взаправду. Он сам выбрал Денизу. И ребёнок… Дениза родит ему сына. Не я».

— Знаешь что. Зачем тебе сдался этот дракон? — Данимира закинула ноги на подлокотник. Меня поражала свобода манер этой женщины. Как дикий зверёк. Она совершенно не заботилась, какое впечатление производит. — Все они самовлюблённые, упивающиеся своей властью снобы. Посмотри на себя. В прошлый раз ты хоть немного человека напоминала, а сейчас расфуфыренная кукла. Только и думаешь, все ли манеры соблюла и не угрожает ли что в твоём виде репутации драконьего семейства. Забудь ты про него, живи, наконец-то, своей жизнью. А ещё лучше, отплати той же монетой. Наставь муженьку рога! — Данимира рассмеялась. — Ха, хочу видеть морду этого горделивого дракона, когда он узнает об этом. А уж как его мамашу перекосит!

— Но ведь я люблю Флориана… — На глаза предательски навернулись слёзы.

— Ну тогда борись! Чего нюни распускать. Но лучше всё-таки любовник и рога. Давно пора встряхнуть это болотце. А то муженьку всё с рук сходит, а жена молчи в тряпочку.

Данимира потянулась как кошка и зевнула во весь рот. Меня передёрнуло от её беспардонности.

— Ну всё, иди давай. Ты меня утомила. Платить не надо.

Ведьма замахала на меня руками и выставила на улицу. Прежде чем захлопнуть дверь, она посоветовала:

— Любовников лучше заведи сразу нескольких. Одного — богатого для подарков, одного — красивого и умелого для постельных радостей, одного — умного, чтоб поговорить с кем было, а ещё одного можешь завести на свой вкус.

Я, наверное, покраснела до корней волос, развернулась и в задумчивости поплелась к карете.

Глава 6

Пять лет назад

Приютская карета катилась по вымощенной мостовой. Целая карета и вся моя. Даже директриса не стала сопровождать меня в поездке. Только напомнила ещё раз, что истинная леди всегда держит эмоции при себе и вольных мыслей не позволяет. Расположившись посередине сидения и веером разложив пышный подол, я то без конца поправляла платье и причёску, то принималась разглядывать в окошечке кареты проплывающий мимо город и небо в ярких красках догорающего заката. Я знаю, что должна быть сдержанной, но не могу: никак не получается удержать улыбки и смех, рвущиеся наружу. Всем сердцем, всей душой я стремилась вперёд, поэтому мне казалось, что даже медлительные старушки обгоняют мой экипаж. «Я хочу увидеть Его! Я так верю в нашу новую встречу!» Милли, добрая верная Милли, пыталась образумить меня и утихомирить надежды, но я не могла, не хотела её слушать — невыносимая мука думать, что это не Он выслал мне приглашение.

Когда до особняка герцогини с говорящим названием «Пылающие небеса» оставалось совсем немного, я разволновалась ещё больше. Настолько, что несколько минут безуспешно пыталась надеть маску, путаясь в завязках и задевая живые розы, украшавшие мои волосы.

Я гордилась своим нарядом. Двадцать метров ткани, большое количество сложных деталей из тюля, многие часы упорного и кропотливого труда. Леди Элоиза прекрасная мастерица, мне очень повезло быть её ученицей. В четыре руки мы трудились две недели. Но мне грех жаловаться: монотонный труд позволял мне отвлечься и давал возможность измученной сомнениями душе найти равновесие. Ведь я как на качелях то взлетала вверх с мыслями «ну конечно, это Он, кто ещё мог выслать мне приглашение», то обрушивалась вниз с догадкой «надо мной кто-то зло подшутил, а Он, наверное, и не помнит обо мне, танцует с другими девушками в своё удовольствие».

Вместе с леди Элоизой мы выбрали для меня образ утренней розы. Я не могла похвастаться яркой, контрастной внешностью. От папы мне достались светлые, почти что белые волосы, и серые глаза, а от мамы белоснежная кожа, поэтому платье нежного розового цвета хорошо подходило мне. Дополняла наряд серебристая маска, скрывающая пол-лица.

Карета въехала через ажурные ворота и покатила по широкой подъездной аллее. Через несколько минут мы подъехали к особняку, высокому, красивому, освещённому тысячами огней.

Меня разбирала нервная дрожь. Я изо всех сил зажмурилась, пожелала себе удачи и, приподняв подол платья, поставила ногу в изящной туфельке на первую ступеньку огромного парадного крыльца. Я оглянулась: по аллее двигалось множество роскошных карет, не чета нашей приютской, везде позолота, бархат, шёлк. Из карет выходили наряженные, вылощенные люди, один вид которых говорил, как они богаты и знамениты.

Мне так хотелось подхватить платье, ринуться со всех ног наверх, в этот чудесный, словно из сказок, замок и носиться по нему, пока я не увижу Его. Но боюсь, ни герцог, ни гости не оценили бы такое рвение.

Я улыбнулась своим мыслям, важно продефилировала по лестнице и вошла в «Пылающие небеса». Поток света после темноты вечера ослепил меня. Я подняла голову и захлопала глазами: под высоким потолком парадного холла парили огромные шары, пульсирующие мягким жёлтым светом. Они плавно качались вверх-вниз от движения воздуха, из-за чего на стенах плясали переливы света и теней, как от множества свечей. Устланная мягким ковром мраморная лестница, такая широкая, что на ней могли бы разъехаться две кареты, вела на второй этаж.

Рядом тактично покашляли. Церемониймейстер в богато расшитой золотыми нитками ливрее вопросительно смотрел на меня. Я тут же залилась краской, сообразив, что с глупым видом стою здесь неизвестно сколько. «Святые угодники! Надо взять себя в руки».

Я сообщила церемониймейстеру своё имя и титул, и он сопроводил меня в грандиозный бальный зал, полный гостей. Церемониймейстер подвёл меня к герцогине Даклид — статной сухощавой