Сокровища Лимы - Ирина Муравская

– Радость моя, – раздражённо отмахнулся Крейг. – Предлагаешь гоняться за мифическим кладом?

– Компас у нас. Вот давай и узнаем, в самом ли деле он мифический. Ну же… Неужели тебе не интересно?

Определённо интересно, глупо отрицать.

– Только не здесь. Пошли.

Дилан развернулся и направился в обратную сторону, не оглядываясь на спутницу. Всё равно не сбежит пока компас у него, а он точно у него. Он специально то и дело нащупывал его в кармане, а то за Холли станется. С воровками всегда стоит держать ухо востро.

Отель призывно горел мигающими гирляндами и неоновыми вывесками, не потеряешь в темноте. Миновав парня у стойки регистрации, был вызван зеркальный лифт.

Холли с исконно женской требовательностью оценила собственное отражение. От шапки и перчаток она, конечно, успела избавиться, однако подобный внешний вид её не радовал.

– Я ужасно выгляжу, – буркнула она, досадливо приглаживая встопорщенные волосы.

– Перед кем тут красоваться?

– Перед тобой.

– Тогда расслабься. Я видел тебя со всех ракурсов.

Паркер в ответ возмущенно прицокнула язычком, но дальновидно промолчала, не ведясь на провокацию.

Лифт звякнул, распахивая створки и выплёвывая их в коридор, уставленный вазонами с декоративными цветами и натыканными вдоль стен однотипными дверями, отличающихся лишь номерами.

У них с Саймоном был общий номер с двумя раздельными кроватями, однако на данный момент обе были заправлены и пусты. Только чемодан и сумка неприглядно стояли в сторонке.

Куда делся друг? Неужели решил провести ревизию в местном баре? Это он любил не меньше своего бесценного ноутбука.

– Ты приехал не один? Или ждал меня? Тогда зачем раздельные? – полюбопытствовала Холли, тоже заметив количество кроватей.

– Давай уже покончим со всем, – сухо отозвался Дилан, присаживаясь на подлокотник расположившейся у окна софы и задумчиво вертя в руках компас.

«El oro en el me»

Золото во мне…

Может, есть какой-то скрытый механизм, который должен открыть потайное дно? Или стрелки компаса и есть ключ? Или они вообще ни при чём, а ключевая здесь только хрупкая на вид стрелка солнечных часов?

Крейга накрыла тень. Это Холли склонилась рядом.

– Как ты меня нашёл? Как понял, где компас?

– Не всё ли равно?

– Мне любопытно.

Дилан ткнул пальцем на выведенные инициалы.

– Д.К.

– Джон Киттинг.

– Да. Капитан, взявший Томпсона пассажиром на свой бриг. Тогда же, если верить легенде, они успели подружиться настолько, что неудачливый пират решил рассказать ему о месте, где припрятал сокровища.

– Томпсон не был пиратом. Мореплавателем.

– Который решил, что обещанной награды за перевозку бочонков с документами, под которыми крылись Перуанские сокровища, ему мало и перебив испанских часовых, прикарманил себе всё? Если он не был до этого пиратом, то определённо им стал.

– Деньги ослепляют.

– Что верно, то верно, – Крейг вертел компас и так, и этак, но без толку. Нажимал все мало-мальски отходящие от полированной поверхности красного дерева штырьки и даже зачем-то прокрутил стрелки. Никакого результата. – Спешу разочаровать – я не знаю, как его открыть.

Паркер мягко коснулась его руки и плавно, словно бы заигрывающе, пробежалась по ней кончиками пальцев, задержавшись ненадолго на запястье. Считывала пульс? Который, несомненно, участился от тактильного контакта.

– Можно теперь я попробую?

Дилан, для которого любые её прикосновения до сих пор отзывались внутри чем-то ностальгически тревожным, проглотил образовавшийся в горле ком и конвульсивно дёрнул кистью, что означало: мол, пожалуйста, пробуй на здоровье.

– Спасибо, – поблагодарила та, забрав компас… и что было сил шандарахнула его о паркет.

Старинный музейный экспонат, которому было почти две сотни лет, разлетелся по номеру.

– Ты что творишь?! – ошарашенно моргнул Крейг.

– Там же написано: золото во мне. Вот и давай искать. Надо же, уже нашла…

Из нутра антикварный вещицы был вытащен свёрнутый клочок старого пергамента. Бесполезный же теперь корпус перекочевал обратно к Дилану.

– Кажется, тут все-таки был тайный механизм, – после очередного тщательного осмотра, огорчённо вынес вердикт он.

– Да плевать, – безразлично дёрнула плечом Холли, нетерпеливо разворачивая слипшийся за столько времени обрывок. Такой ветхий, что тот едва не рассыпался прямо в её руках.

Крейг поспешно перехватил найденную подсказку.

– Эй, дай-ка лучше я. Бумага слишком ветхая, чтобы доверять её твоим когтям.

– Ой, да пожалуйста, – не сильно-то и огорчились, но проформы ради оскорбились.

Присев за неудобный кофейный столик, Дилан принялся бережно разворачивать пергамент, подцепляя уголки кончиком найденного на столе карандаша.

Паркер, сгорая от нетерпения, нервозно переминалась с ноги на ногу, то и дело заглядывая ему через плечо, чем отвлекала и даже слегка раздражала. А её, в свою очередь, раздражало промедление. Ждать она ненавидела.

Всё естество Холли существовало по принципу – ни секунды покоя. Идти, делать, искать, разрабатывать стратегию, добиваться намеченных целей, выгрызать свой кусок счастья любой ценой и любыми способами – что угодно, лишь бы не останавливаться. Остановиться – значит, умереть.

Это был и дар, и проклятье одновременно, потому что именно это бесконечное бегство от самой себя не позволяло ей надолго осесть на одном месте. Не позволяло жить жизнью обычного человека. Не давало шанса создать отношения. Завести семью.

В конце концов, именно это когда-то и заставило её бросить того, кого она по-настоящему полюбила и с которым искренне пыталась построить что-то настоящее. Своё собственное новое будущее, но…

К тому моменту Паркер уже настолько крепко увязла в паутине совершённых поступков и их последствий, что стало очевидно – прошлое никогда её не отпустит. Капкан захлопнулся, и для них обоих было лучшим, чтобы угодила в него она одна.

Именно поэтому ей и пришлось исчезнуть.

– Да не мельтеши, – не выдержал Дилан, поправляя сползающие с переносицы очки. – Лучше собери разбросанные запчасти.

– Зачем?

– Просто собери. Нечего мусорить.

Без особого энтузиазма Холли согласно поплелась выполнять просьбу, от чего Крейг моментально успел пожалеть о своём решении, прочно залипнув на её задницу, торчащую под кроватью. Пришлось срочно себя одёрнуть и вернуться к прерванному занятию.

Наконец-то дело было сделано.

Пергамент представлял собой клочок ровно такого размера, на котором могло поместиться несколько смазанных за долгие десятилетия предложений:

В святой базилике именем ему наречённым таится важнейший завет.

Последний пророк, предвозвестник мессии: тот, кто женским перстом обрёкся на смерть.

На этом холме высокою песнью в назначенный час прольется ответ.

Она и представит взору достойного право взглянуть на сокрытую тайну утерянных лет.

– Занимательно, – хмыкнул Дилан.

– Что там? – кряхча, Холли выбралась из своего убежища, приглаживая наэлектризовавшиеся волосы, тоже заценив послание. – Что за рифмоплётство? Почему нельзя было сразу написать: