Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом - Кармен Луна

БУМ.

Дверь затрещала. Мы в ужасе уставились на неё, ожидая, что она вот-вот разлетится в щепки. Кто бы там ни был, он был очень большим, очень сильным и, судя по всему, очень нетерпеливым. И он пришёл к нам.

Глава 5

БУМ.

Третий удар был самым сильным. Старая дверь затрещала так, что я была уверена — сейчас она разлетится в щепки. Я инстинктивно отпихнула Элину себе за спину и метнулась к камину, выискивая оружие. Самым подходящим на вид предметом оказалась ржавая кочерга. Я схватила её. В руке она ощущалась жалкой и бесполезной, как постановление о запрете курения на остановках. Но это было лучше, чем ничего.

— Спрячься! — прошипела я сестре, указывая на развалины шкафа в углу.

Элина, не задавая вопросов, прошмыгнула за него.

Удары прекратились. Наступила тишина. Ещё более страшная, чем грохот. Я стояла посреди комнаты, сжимая кочергу вспотевшими руками, и не дышала. И в этой тишине раздался голос.

Он не был громким. Он был… всепроникающим. Низкий, рокочущий, с металлическими нотками, он прозвучал не снаружи, а прямо у меня в голове, заставляя вибрировать каждую косточку.

— Я знаю, что вы там. Откройте.

Это был приказ. Спокойный, властный, не терпящий возражений. Голос того, кто привык, что ему подчиняются. Всегда.

Откройте? Щас, разбежалась! Может, тебе ещё и ключи от квартиры, где деньги лежат, принести? — истерично подумала я.

Но голос был таким, что ему хотелось подчиниться. Просто чтобы он замолчал. Чтобы этот рокот перестал вибрировать в твоём черепе.

Я медленно, на ватных ногах, подошла к двери. Кочергу я держала наготове, как копьё. Заглянула в щель. Снаружи никого не было. Только туман и деревья. Я прижалась ухом к холодному дереву. Тишина.

Может, мне показалось? Может, это просто старый дом так шутит?

И тут тот же голос раздался прямо над моим ухом, заставив меня отскочить с визгом: — Не заставляй меня повторять.

Он был уже внутри?! Нет, голос звучал снаружи. Как он это делает?!

Всё. Хватит. Неопределённость пугает больше, чем любая угроза. Я глубоко вздохнула, зажмурилась и рванула на себя тяжёлую дверь.

На пороге стоял ОН.

И первое, что я подумала: «Ну, здравствуй, Апокалипсис. А ты у нас, оказывается, симпатичный».

Он был огромным. Высоким, широкоплечим, словно высеченным из камня. На нём был безупречно чистый чёрный дорожный плащ, который на фоне нашей разрухи смотрелся так же неуместно, как смокинг на свиноферме. Длинные тёмные волосы были стянуты на затылке кожаным шнурком. Но всё это было неважно. Важны были глаза.

Глаза цвета расплавленного золота. Без зрачков. Светящиеся изнутри собственным, недобрым светом. Это были не человеческие глаза. Это были глаза хищника. Древнего, могущественного и абсолютно безжалостного. Он смотрел на меня сверху вниз с таким холодным презрением, что мне на секунду стало трудно дышать.

— Наконец-то, — пророкотал он, и я поняла, что это был тот самый голос. — Я уж было решил, что придётся выламывать дверь. А это лишние хлопоты.

Он, не спрашивая разрешения, шагнул через порог. Я инстинктивно отступила, выставив вперёд кочергу.

— С-стойте! Кто вы такой? Что вам нужно? — мой голос прозвучал жалко и пискляво.

Он окинул мою «пику» таким взглядом, каким смотрят на таракана, а потом снова перевёл свои золотые глаза на меня.

— Опусти эту железку, человечка. Ты выглядишь ещё более жалко, чем я предполагал.

Человечка?! Ах ты, индюк золотоглазый! Ваше Чешуйчатое Высокомерие! — в моей голове тут же родился десяток обидных прозвищ.

Он прошёл в центр комнаты, и его присутствие, казалось, заполнило всё пространство. Он не осматривался с любопытством. Он осматривался с брезгливостью. Словно инспектор санэпидемстанции, попавший в самый грязный притон города.

— М-да, — протянул он, проведя пальцем в перчатке по пыльному столу. — Картина даже хуже, чем я ожидал. Фон нестабилен. Эманации хаоса пробивают защитный контур. Полный дисбаланс.

Он говорил на каком-то странном языке, из которого я понимала только предлоги.

— Какой ещё фон? Радиационный? — не удержалась я. — И вообще, вы кто такой, чтобы врываться в чужой дом и устраивать тут проверки? Покажите удостоверение!

Он медленно повернулся ко мне. В его глазах мелькнуло что-то похожее на удивление. Кажется, к такому тону он не привык.

— Удостоверение? — переспросил он, и в уголке его губ появилась холодная усмешка. — Моё удостоверение — это эта земля. Этот лес. Этот ручей, который ты не видишь, но который медленно умирает из-за того, во что превратилось это место. Я — Хранитель этих земель. И владелец. А вы, человечки, находитесь здесь лишь по моей милости. И по условиям Договора, который ваша безумная прабабка заключила со мной.

Договор? Хранитель? Мама, я, кажется, попала не просто в средневековье, а в самое настоящее фэнтези. С драконами и магией. И, судя по всему, дракон сейчас стоит передо мной и смотрит на меня, как на мусор.

— Ваша прабабка Изольда обязалась поддерживать на этой ферме магический баланс, — продолжал он, шагая по комнате и пинком отшвыривая сломанный стул. — Она была сильной ведьмой и справлялась. Но она умерла, и этот источник силы превратился в гниющую язву на моей земле. Магия дичает, прорывается наружу, пугает моих созданий.

Он вдруг замер и посмотрел в угол, где за развалинами шкафа пряталась Элина. Я похолодела.

— А, — протянул он. — Здесь ещё один. Совсем крошечный. С почти несформировавшейся аурой.

Он сделал шаг в её сторону.

— Не подходите к ней! — крикнула я, снова выставляя кочергу.

Он остановился и снова посмотрел на меня. На этот раз в его взгляде была не только брезгливость, но и откровенная скука.

— Успокойся, человечка. Я не питаюсь детьми. В отличие от некоторых тварей, которые скоро начнут сползаться к этому месту, если здесь не навести порядок.

Он отвернулся от Элины и снова уставился на меня.

— Я пришёл сюда, чтобы исполнить условия Договора. В нём чётко сказано: если носитель силы умирает, а его наследники не в состоянии поддерживать баланс, земля возвращается ко мне. А всё, что на ней стоит, подлежит очищению.

— Очищению? — переспросила я, чувствуя, как по спине ползёт холодный пот.

— Да, — кивнул он. — Огнём.

Огнём?! Он что, собирается нас сжечь?! Вместе с этим домом?!

—