Требуется эльфийка орку на хозяйство - Алиса Буланова

— Идём-ка домой, милая, — говорю, потрепав её по плечам. Эльфийка поднимает на меня испуганный взгляд. Потом выдыхает и кивает.

Я даю ей опереться на себя. Она прихрамывает ещё больше, чем обычно. Должно быть, что-то стало с протезом во время драки. Стоит ли удивляться? Я ведь видел, как сильно он натирает при обычной ходьбе.

У деревенского колодца она просит остановиться. Я набираю для неё воды. Сильвия жадно пьёт прямо из ведра, а после умывается остатками. Без кровавых следов на щеках она начинает мне казаться обычной, нормальной. Сама Сильвия избегает смотреть мне в глаза. Я начинаю думать, что она и от моей помощи отказалась бы, если бы могла идти сама.

Когда мы выходим на тропу, ведущую к дому, я беру её на закорки. Она обнимает меня сзади за шею, и я ощущаю её дрожь.

— Прости меня, Фортис, — говорит она еле слышно. — Я не хотела портить всем веселье.

— Я не сержусь на тебя, так что тебе незачем просить прощения, — отвечаю я, придерживая её ноги и отдельно протез.

— Тебе нельзя быть таким добрым со мной, — продолжает она, положив голову мне на плечо. — Я ведь так и влюбиться в тебя могу.

— Ну так и влюбись, — отвечаю я, не зная точно, шутит она вновь или же говорит серьёзно. Но моё сердце всё равно бешено колотится в груди.

Сильвия замирает, кажется, даже дышать перестаёт. Я тоже замираю на месте. Жду, что она рассмеётся или скажет что-то. Но она вдруг снова начинает плакать. Я присаживаюсь и аккуратно опускаю её на траву. Затем разворачиваюсь и сажусь на корточки перед ней.

— Ты не шутишь… я правда могу? — спрашивает она, вытирая глаза.

— А ты не шутишь? — резонно спрашиваю я. Но потом касаюсь её щеки. — Эх, вот ведь сырость развела. Всё же странные вы, эльфы. Только что ты дралась точно зверь, а теперь слёзы льёшь.

— Ты мне нравишься, Фортис, — она отводит взгляд. — Я этого совсем не планировала, когда просилась к тебе на работу. И не знала, что орки бывают такими.

— А я не знал, что могу понравиться кому-то настолько привередливому, — усмехаюсь я и глажу её по голове. — Но осознание этого делает меня счастливым.

— Значит, я могу остаться с тобой? — спрашивает она с надеждой. — Знаешь, я ведь могу выйти из себя однажды и поранить тебя…

— Мне бы этого не хотелось, — признаюсь я. — Но если такое случится, думаю, я смогу это пережить.

Слабая улыбка трогает её губы. Сильвия бросается мне на шею с такой силой, что я теряю равновесие и валюсь в заросли ромашек на другой стороне тропы. Она устраивается на мне сверху. Я обвиваю её тонкую талию руками. Глажу по спине. Она склоняется к моим губам и целует. Я ощущаю, как-то самое волнение просыпается внутри. Жар проходит по телу.

Её губы сладко-солёные на вкус. Поцелуи жадные, отрывистые. Она то и дело заглядывает мне в глаза, словно желая убедиться, что я не передумал. Чтобы показать свои намерения, я стягиваю с себя рубаху, а после забираюсь ладонями под её одежду. Она выглядит удивлённой, но довольной. Её дыхание становится тяжёлым, горячим. Оно обжигает мою кожу. Сильвия целует мою шею, ощупывает ладонями мышцы на плечах и груди, потом возвращается к губам. Повторяет это несколько раз, пока возбуждение становится нестерпимым.

Небо над нами полное звёзд, словно кто-то небрежно рассыпал кристаллы. Вокруг стрекочут сверчки. Где-то вдали в деревне слышны людские голоса. Но всё это становится неважным. Для меня сейчас есть только Сильвия. Её глаза, отражающие звёздный свет, тяжёлое дыхание, её нежная кожа с выступающими кое-где шрамами, и от этого не менее прекрасная, её голос, когда она произносит моё имя. Мне хочется, чтобы этот миг длился вечно.

Глава 7

Сильвия

Я сильно напортачила. Позволила ярости взять над собой верх. Наверное, мне стоило просто уйти, когда я почувствовала себя непринятой компанией Фортиса. Его подчинённые, в основном люди и орки, глядели на меня волком с той поры, как я переступила порог таверны. Но я отчего-то понадеялась, что они примут меня, когда узнают получше. Как же я ошибалась. Они продолжили исподтишка шипеть на меня и бросать косые взгляды. Но больше меня разозлило то, что из-за меня они как будто стали меньше уважать Фортиса.

Я вышла на улицу в надежде остудить голову. Но как назло, за таверной ко мне подвалили какие-то недоноски. Один из них достал ножик.

— Отдай-ка нам свою суму, остроухое отродье! — бросил он, небрежно размахивая лезвием.

— Ты бы поосторожнее с этим, — ответила я сдержанно. — Так и пораниться недолго.

— Чего ты там вякнула⁈ — возмутился второй. — Да мы, между прочим, бывшие солдаты имперской армии! Так что нам ваша братия ещё с войны задолжала!

— Задолжала, говоришь?..

Вся злость, которую я сдерживала всё это время, в один момент вырвалась наружу. Я словно обезумела. Не видела и не слышала ничего вокруг. Это было похоже на то, как если бы я снова вернулась на ту войну. Я дралась насмерть… хотя не имела на это права. Ведь я больше не на войне.

Лишь громкий и грозный голос Фортиса заставил меня очнуться от забытья. Только в тот момент я поняла, что натворила. И мне стало страшно. Я испугалась, что стану Фортису противна после того, что он увидел, и он скажет мне уйти. И как бы парадоксально это ни звучало, страх придал мне смелости. Я дошла до отчаяния и поэтому ляпнула то, чего не должна была. Но к моему удивлению, Фортис не разозлился. Кажется, он принял мои чувства.

Даже сейчас, лёжа на нём в траве, я не уверена, что его слова, это не злая шутка, не жестокий обман перед тем, как прогнать меня. Но его действия заставляют меня поверить, что я правда нравлюсь ему. Что он желает меня.

Сильные руки гладят мою спину и несмело опускаются ниже. Взволнованная дрожь проходит по телу. Эта звёздная ночь наполнена шелестом трав и стрекотанием насекомых. Она пахнет ночными цветами, а ещё она пахнет им. Аромат мужского тела одурманивает меня. Вопреки расхожему мнению об орках, Фортис хорошо пахнет. Возможно, он старается специально для меня. Если