Василиска 4 - Ольга Анатольевна Чумаченко

Лиска «ушки на макушке держала». Папа Шамиль прекрасно знал, что она понимает их, сам же постоянно её тестировал на знание языков, особенно после появившегося рисунка на её щеке. И уйти надо было бы ей, но её не отпускали и наёмник загораживал ей спуск с подоконника. Поэтому сидела и смотрела в выплывающее на небо светило, улыбаясь наступающему новому дню, играя на музыкальном инструменте.

На ней было простое платье кремового цвета с нижней частью «солнце» длинной до середины икры, так что такой фасон позволял ей сидеть хоть по-турецки, пряча босые ноги. Туфельки-лодочки остались стоять у дивана, где она сидела. Это рядом с щенком. Верхняя часть платья была приталена, но не плотно. А поверх любой одежды, когда она шла на учёбу, Лиска всегда надевала какую-нибудь жилетку. Сейчас на ней имелась белая, расшитая золотым соколом, эмблемой рода. Рукава, правда, вроде «епископа» — свободные и практически прозрачные, дополняли воздушный образ, преображая простую ткань.

— Маленький не выспался? — с не скрываемой завистью спросил гость, не ожидая ответа, когда, не прикрывая рот, щенок зевнул. И ведь на языке нагов говорил.

— Выспишься с ней⁈ — не прожевав, пробурчал щенок, правда, на общедоступном в Утренней империи. Так уж получилось, что память у него хорошая, прекрасно запоминал, но вот, повторить, это же надо ещё выстроить в уме предложения, перевести. — То пинается, то кусается, зубы у неё не все выросли. А сегодня Лиска вообще не спала. Раз десять обернуться заставила. Дядя Шамиль, а можно я сегодня у вас ночевать буду?

У гостя челюсть отвалилась. Управляющий, погладил щенка по влажным волосам, но спросил, что же Лиска ночью делала? Лиска аж играть перестала. Просунула руку и кулак показала Рису.

— Выжимку… — расплылись губы мальчишки в улыбке, достал он из своего мешочка, висящего на шее, зажигалку и прозрачный пузырёк с жидкостью. Налил выжимку или по-людски самогон, прямо на стол и поджёг. — Горит! Градус большой, а она говорит недостаточный для обеззараживающего, если только как успокоительное на ночь употреблять, а сама Леся расспрашивала из чего можно маленькую бочку сделать, но из такой древесины, чтобы она окрашивала выжимку и придавала приятный вкус.

Шамиль протянул руку и забрал пузырёк, понюхал имеющуюся в нем жидкость. Капнул себе на тыльную сторону кисти, попробовал лентой раздвоенного языка. Он, как истинный наг, прекрасно разбирался в разных жидкостях. Химия и основы ядов в их империи на высоком уровне, как он считал. И оценил полученное. Даже обрадовался, что его малышка сама смогла такое сделать. И он даже вспомнил, что она его как-то расспрашивала именно о выжимке, о её использование в медицине, и не только. Самогон ведь действительно использовался в лекарских лавках с разными настойками, и там продавался. Это благородным по карману приобретение дорогого вина и чистых напитков, а простой люд пил в тавернах брагу, больше похожую на квас.

— А ещё у неё какая-то гадость испортилась, еду измяла, сахар добавили, и ещё что-то, и в уголочек спрятала, и там такая жёлтая жидкость стала, Лесь выбросить хотел, а она сказала, что это дорогое лекарство, и хочет, чтобы мы ей крыс наловили для испытаний, — выдал её этот разговорчивый паршивец. Ну что ж, разговорчивый ребёнок — находка для шпиона. — Ни хочу и не буду я крыс ловить. Я ей что? Падальщик?

— У вас в школе, вреде, нет ни медицинского, ни химического направления? — из любопытства взял гость со стола забытый девушкой одно из посланий, в котором описывались травмы от ожогов. Первая помощь. Лечение. И как проводить операции удаления рубцов и пересаживать кожу.

От расспросов отвлёк шум из приёмной. Лесь выскочил за двери. Через несколько секунд вернулся, прикрыв их на засов, сообщил хозяину, что там один из замов директора школы вместе с охраной и приехавшим доверенным сари Зарины. Кто-то указал им на приёмную управляющего, вот они толпой и пожаловали, требуя девушку, иначе, угрожают, что её репутация будет испорчена.

Арис, прежде чем войти, постучал в двери из самого кабинета, обходя приёмную. Правильно! Из его отдельного кабинета тоже имелось два выхода, один в кабинет управляющего, другой в приёмную. Он принёс подписанные молодыми документы. Шамиль их изучил, кивнул, чтобы отнёс на подпись леди ди Фён. И попросил пригласить рвущихся к нему посетителей. Видя, как достала его малышка записывающее устройство. Показала папе, что она готова.

Лесь открыл перед Арис двери, придержал их, пока входила толпа. Гостиная, по мнению Лиски, и так мала. И с учётом сразу двух нагов, двух крупных брутальных оборотней, и подростков. Набились посетители, как маринованных селёдок в банку.

— Сир Шамиль, — обратился к управляющему зам директора школы, — мне сказали, что к вам одна ученица вошла, можете попросить её выйти?

— Одну? — пожал наг плечами, и указал на свою девочку, сидящую за спиной оборотня. — Вот, есть тут одна, можете забрать.

— Леди? — дёрнул зам тощим подбородком, стараясь придать себе презентабельный вид, разглядев белянку. — Доброе утро! Нет, нам другая девушка нужна.

— Ну, тогда ничем помочь не могу, — слегка кивнул наг головой, сообщив, что посещение законченно. — И да! Раз вы здесь, отнесите ректору документ, что леди ди Фён приняла на работу ещё шесть учеников из школы.

Арис отделил из стопки бумаг один лист и передал заму. Тот документ взял, и направился было к двери, по пути вчитываясь. Запнулся, увидев имя одной девушки, которую они с утра ищут. Не сдержался.

— Да как вы посмели! — затряс зам документом у себя над головой, но не к единственной девушки в кабинете обратился, а к хвостатому нагу. — Вы не имеете право нанимать на работу учениц школы, тем более девушек. Ладно, одну испорченную взяли. Вы что? Хотите и этой девушке репутацию испортить? Да кто её теперь замуж возьмёт? Вот, уважаемый человек прибыл, чтобы сопроводить её к жениху, а теперь что? Он от неё откажется, и это будет на вашей совести. Вы ей жизнь испортить хотите?

— Вы хоть себя слышите? — зло прошипел сир Шамиль, отпуская свой змеиный дар на волю. Посетителей сразу придавило невидимой стеной. Дыхание у людей спёрло. У оборотней только шерсть на загривке поднялась, угрожающе оскалились они. И даже Мура на шее у