Лартисса. Бонусный рассказ - Матильда Старр

Нет, спасибо, что-то не хочется.

Когда бал закончился, мой кавалер изъявил желание проводить меня до комнаты. Я согласилась, но не потому, что мне так уж нравилось его общество. Просто был один очень важный вопрос, который необходимо было задать.

Глава 7

— То, что вы сделали вчера с моими снами, это надолго?

Я смотрела на него с надеждой.

— Боюсь, что нет, — нахмурился он. — Но я могу повторить.

Не дожидаясь согласия, он снова запустил руки в мои волосы. Прикосновение было приятным, но той вчерашней легкости почему-то не появилось. На этот раз он массировал мне голову гораздо дольше, а потом опустил руки.

— Ничего не выходит, — сказал он растерянно. — Впервые в жизни ничего не выходит.

— Но почему?

— Понятия не имею. Природа ваших дурных снов несколько иная, чем та, с которой я сталкивался раньше.

Я вздохнула. Значит, сегодня придется снова встретиться со своими кошмарами. Что тут сделаешь? В конце концов, у меня была одна прекрасная ночь, и нужно быть благодарной хотя бы за это.

Ларс выглядел таким расстроенным, что смотреть жалко, я поспешила его успокоить:

— Ну ничего, по крайней мере, вы попытались. Я уже почти привыкла к дурным снам.

Я старалась говорить беззаботно, но на самом деле при мысли о том, что кошмары вернутся, сердце сжималось от ужаса. Только вот показывать свои чувства не следовало. Мне ли не знать, что чувствует целитель, рядом с безнадежно больным. Конечно, Ларс не совсем целитель, точнее совсем не целитель…

— Мне пришлось смириться с тем, что с моими снами ничего нельзя сделать. И вам следует сделать то же самое! — уверенно заявила я.

— Почему же… кое-что можно… — Ларс, кажется, смутился.

В течение всего нашего знакомства смущаться, как правило, приходилось мне. И потому было удивительно видеть смущенным его.

— И что же? — спросила я, смутно предчувствуя, что ответ мне не понравится.

— Вам нужно спать рядом со мной.

— Что-о?!

Моему возмущению не было предела.

— Если это шутка, то очень жестокая, — сказала я холодно.

— Нет, вовсе нет! Я говорю чистую правду. Это действительно поможет. Рядом со мной никто и никогда не видит дурных снов.

— И как же вы это выяснили? — вспыхнула я, хотя, казалось бы, какое мне дело до того, с кем этот посторонний мужчина делит свою постель.

Однако он ответил совершенно спокойно:

— Я же вам говорил, это наш родовой дар. В нашем роду так было всегда и со всеми.

Я смотрела на него недоверчиво. Почему-то это заявление меня успокоило, хотя, казалось бы, какая мне разница! Пусть даже в его постели побывала сотня девиц, и все они спали как младенцы.

— Это чистая правда, — сказал он серьезно.

— Такая же правда, как и неприятный тип с глупыми шутками и комплиментами? — ехидно проговорила я.

Он не принял мой тон и ответил тихо и серьезно:

— Нет, просто правда…

Он замолчал, словно ожидая моего решения. А чего тут можно ожидать? Неужели непонятно? Ну ладно, скажу вслух.

— Благодарю за предложение, но оно для меня неприемлемо.

— Вам не следует меня бояться, — не сдавался он. — Клянусь, я не потревожу ваш покой и не прикоснусь к вам.

Я посмотрела на него недоверчиво. Что-то до сих пор я не слыхала о мужчинах, которые, заполучив девушку в свою постель, не воспользовались этим.

— Вы можете мне верить, — сказал он проникновенно.

Я только фыркнула.

— Да-да, конечно, могу. Не прошло и часа, как я убедилась в этом на собственном опыте.

Я с легкостью представила себе, как Полина спрашивает меня как дела, а я отвечаю: «Все в порядке, просто я провела ночь с мужчиной. Все было прекрасно, жаль только я не запомнила его лица и вряд ли узнаю его, когда встречу в следующий раз». Вот уж действительно достойный поступок.

— Спасибо за предложение, я допускаю, что вы сделали его из лучших побуждений, однако принять не могу. Доброй вам ночи.

За этой более чем странной беседой мы уже дошли до моей комнаты.

Не дожидаясь ответных пожеланий (они сейчас были неуместны, уж я-то точно знала, ночь будет недоброй), я скрылась за дверью.

В комнате я с трудом разобралась в многочисленных застежках, но все же сняла платье. Затем долго возилась с волосами и еще целый час стояла под струями воды.

В общем, делала все, чтобы не идти спать.

Страх снова столкнуться со своими кошмарами леденил сердце.

Было уже далеко за полночь, когда я наконец решилась. Выбрала самую непрозрачную сорочку, подумала, добавила к ней еще одну, задержалась на пороге комнаты, а затем решительно сделала шаг в коридор.

И снова только у двери покоев Ларса я вспомнила, что он, возможно, спит. Ничего, если спит, то проснется. В конце концов, предложение исходило от него.

Да и что-то мне подсказывало, что жаловаться он не станет.

Я обнаружила его там же, где и утром, за столом с бумагами. Действие моего заклинания закончилось, и волосы незнакомца снова стали розовыми.

Отчего-то это меня успокоило. Нет, не то, чтобы ночевать в обществе мужчины с розовыми волосами как-то предпочтительнее, но это и правда было забавное зрелище. Мое нервное веселье немного разогнало страх.

— Я ждал вас, — сказал он.

Вот же самонадеянный тип!

— Были уверены, что я приду? — возмущенно спросила я.

Как он может! Да я сама не была в этом уверена.

— Нет, конечно, — сказал он просто, — но очень на это надеялся. Мне бы хотелось, чтобы вы спали спокойно. Впрочем, я думаю, вы меня поймете. Была ли у вас ситуация, когда вы знали, что можете помочь, а пациент отказывался от помощи?

Я попыталась припомнить. Нет, со мной такого, слава богам, не случалось. Но если бы случилось… Да уж, мне бы это точно не понравилось.

— Мне нужно пройти в ванную комнату и переодеться, — я постаралась сказать это как можно равнодушнее, но голос все равно сорвался.

Он улыбнулся.

— Не воспринимайте это так трагично, умоляю. Уверяю, ничего плохого не случится.

Эти его слова меня никак не успокоили. Боюсь, у нас с ним разные представления о том «плохом», что может случиться. Для него этот как раз совсем неплохо. Я даже не стала ничего на это отвечать, просто поспешила скрыться в ванной. Натянула на себя обе ночные сорочки, одну на другую, и вышла в комнату, как приговоренный к смертной казни выходит на эшафот.

В комнате уже было темно, лишь свет луны из окна вырисовывал зыбкие силуэты. Надо же,