Травля - Вера Холлинс

— Пожалуйста, миссис Блэк… Я-я сделала это не из-за чувства вины. Я имею в виду, что чувство вины было лишь частью моего решения спасти Хейдена, но больше всего я хотела спасти его, потому что… — Я остановилась, боясь произнести эти слова. Почему-то произносить их было неправильно. Не после всего, что сделал Хейден.

— Я знаю. — Ее глаза блестели от слез, и я поняла, как тяжело все было для нее. — Вот почему я рассказываю тебе о состоянии Хейдена. Я знаю, что ты любишь его, и я знаю тебя, Сара. Ты не тот человек для Хейдена.

— Ч-что вы имеете в виду?

— Дорогая, ты никогда не сможешь стать тем человеком, который заставит его чувствовать себя любимым, защищенным и сильным, независимо от того, как сильно ты его любишь. Ему нужен кто-то с контролем, душевной силой и стабильностью. Его состояние не временное. Даже с лечением оно может длиться всю его жизнь. Его партнер должен быть сильным и способным вынести ад Хейдена.

Несмотря ни на что, ее слова разозлили меня. Может быть, я больше не хотела быть тем сильным человеком в жизни Хейдена, но у нее не было права судить Хейдена или меня таким образом и объявлять нас неудачниками еще до того, как что-то началось.

— Вы этого не знаете, — выпалила я. — Да, я слабая и у меня низкая самооценка. У меня много проблем и комплексов, но если я буду бороться, чтобы стать сильнее и лучше, если мы оба будем бороться, мы сможем все преодолеть…

— Сара, — перебила она меня. Разбитое выражение ее лица убило во мне все. — Не делай этого с собой. Для тебя и Хейдена нет никакой надежды. Это было бы слишком токсично для вас обоих. Уходи от этого, пока у тебя еще есть шанс. Уходи, пока у тебя еще есть рассудок. — Она глубоко вздохнула, заметно дрожа. — Всю свою жизнь я была уверенной и сильной духом, и я делала все возможное, чтобы быть рядом с их отцом, но даже этого было недостаточно. — Она еще раз глубоко вздохнула, словно пытаясь успокоиться.

Зачем она мне это говорила?

— Их отец и я очень любили друг друга. Я всегда была его якорем и опорой. У него тоже было пограничное расстройство личности, Сара. И несмотря ни на что, несмотря на всю нашу борьбу с его расстройством, нашу любовь, понимание и веру, он проиграл самую важную битву. Он проиграл пограничному расстройству личности. В конце концов, его тьма оказалась сильнее, и он покончил с собой.

ГЛАВА 29

— ПРЛ может быть наследственным, но также может быть вызвано каким-то травмирующим событием. В случае Хейдена, вероятно, этим событием была смерть его отца. С другой стороны, это может быть и моя вина, потому что я пренебрегала им, что могло ухудшить его состояние.

Я продолжала думать об этих словах, даже долгое время после того, как Кармен ушла и наступил вечер. Я была совсем одна со своими депрессивными мыслями. Я была потрясена, услышав, что у отца Хейдена тоже было пограничное расстройство личности, и что он в конце концов покончил с собой. У него были Кармен и его сыновья, но он больше не мог справляться со своей болью, страхом и борьбой, потерянный и полностью оторванный от счастья и любви окружающих его людей.

О Боже, Хейден. Он жил в том же мире, сталкивался с теми же демонами… Думал ли он когда-нибудь о самоубийстве?

Жгучая боль пронзила мою грудь. Нет. Он не мог убить себя… НЕТ.

Что происходило в его голове?

— Страх быть покинутым…, — пробормотала я, вспоминая слова Кармен. — Необходимость внимания…

— Я просто хочу, чтобы этот гребаный хаос прекратился, чтобы мне больше не приходилось жить в этой пустоте, — сказал мне Хейден в прошлую пятницу вечером. — Я никогда не мог контролировать эти разрушительные эмоции внутри себя, которые кричали мне, чтобы я освободился, как бы я ни старался их закрыть.

Я крепко закрыла глаза, отчаянно пытаясь связать все точки и представить себя на месте него.

Усилившаяся боль, ничтожность, чувство потерянности и невозможности увидеть, кто ты, страх остаться одному, все вокруг твои враги, твоя жизнь бесцельна, ты не можешь найти никакого ответа, ненависть… Ненависть, ненависть, ненависть…

Что-то сдавило меня изнутри, обжигая грудь, душило меня, и я чувствовала себя неспособной дышать или двигаться…

— Один день может принести мне покой, но этот же день может стать моей погибелью, — сказал Хейден в ту же ночь. — Сейчас ты чувствуешь себя прекрасно, но как долго это продлится?

Я снова вспомнила стихотворение на стене его комнаты:

«Я кричу, страдаю и истекаю кровью изнутри, каждый день — это тяжелая работа.

Это американские горки, и ты никогда не знаешь, каково это — быть так высоко, а потом пасть так низко».

— Ты никогда не знаешь, Сара, каково это — быть так высоко, а потом пасть так низко. В один момент ты чувствуешь себя невероятно счастливым, как будто ты на вершине мира… А затем невероятно разбитым, как будто тебя бросили в пропасть… Совсем один… Это американские горки, и ты никогда не узнаешь, каково это — не знать, когда тьма настигнет тебя.

Воспоминание о мучительных глазах Хейдена, когда он впервые раскрыл мне свою неуверенность, причинило мне боль.

— Я ненавижу себя за то, что я такой, за то, что ни в чем не уверен.

Как один человек может чувствовать себя настолько потерянным? Что заставляет людей впадать в такое отчаяние и чувствовать, что выхода нет? Как наши внутренние демоны могли победить нас? Почему счастья было так трудно достичь? Было так много вещей, которые нас расстраивали. Почему было так много тьмы, страданий, кровотечений, боли и ненависти? Затем были расстройства, которые сковывали людей, навешивали на них ярлыки, как будто они родились с какой-то ошибкой, как будто у них не было права жить нормальной жизнью…

Мои слезы пролились на мое лицо, шею и больничную рубашку, все во мне болело, когда меня окутывала беспрестанная тьма. Я почувствовала прикосновение к своей щеке и вздрогнула, резко открыв глаза. Хейден стоял надо мной, молча глядя на меня, пока он смахивал мои слезы. Я отодвинула от него лицо, разрывая контакт, удивленная тем, что он так ко мне прикоснулся.

— Хейден? Что ты здесь делаешь? Я-уже поздно, и в это время посещения запрещены… — Я что-то бессвязно