Варрэн-Лин: Узы Стаи - Юна Ариманта

— И где же он? — спросил Хоегард, пытаясь пробиться сквозь гул детских голосов, наперебой рассказывающих ему о своих мамах.

— Когда на воротах Килейн, Ириэйт уходит на охоту и приносит нам еду. Килейн дает ему пройти и не отнимает добычу, — ответил мальчишка-защитник. — А еще Ириэйт говорит, что знает, как можно освободить наших мам. Скоро он нас отсюда заберет и отведет к мамам.

— Но как Вожак удерживает ваших мам? — удивился Хоегард.

Но мальчишка понуро повесил голову.

— Мама сама ушла к нему в пещеру. Он обещал ей позаботиться о нас, обо мне и моих пятерых братьев. Больше мы маму не видели.

Значит о том, что малыши прячутся здесь, в долине знает только загадочный Ириэйт и, возможно, Килейн. Насчет того, можно ли доверять Килейну, Хоегард так и не решил. Ясно одно — надо вывести детей из долины, пока они не поумирали от голода и пока их не нашли приспешники Вожака. Но выход из долины, минуя патрули, Хоегарду был известен только один. И от того, что придется вновь пройти по этому пути, его бросало в дрожь. Сколько раз придется преодолеть опасный путь над ущельем, чтобы вынести отсюда всех щенков?

— Я знаю за пределами долины безопасное место… — осторожно проговорил Хоегард, в душе замирая от своего же собственного плана. — Там в изобилии живут сирхи, и вы, наверняка, сможете при должном терпении ловить их самостоятельно, чтобы прокормиться до тех пор, пока Дайм не освободит ваших матерей.

— Нам не выйти за пределы долины, — по взрослому обреченно покачал головой мальчик, старательно пряча заблестевшие глаза от взгляда Хоегарда. — Они нас убьют. Они дежурят на выходе постоянно. Меняются, когда устают.

— Я выведу вас, но мне потребуется помощь: твоя и всех, кто в состоянии лазить по скалам, — проговорил Хоегард, принимая внутри себя окончательное решение. На весах оказались его страх перед ущельем и жизни десятков ни в чем не повинных детей. Он не мог позволить страху одержать верх.

— Мы сделаем все, что ты скажешь! — вскочил на ноги мальчишка-предводитель, оглядываясь на своих ровесников, которых было пятеро. Остальные были младше, и их придется нести над пропастью на себе.

— Берите в зубы по самому маленькому малышу, — распорядился Хоегард, оглядывая жмущихся к нему детишек. — Эй, мелкотня, кто хочет прокатиться на моей спине? Только надо очень крепко держаться зубами и когтями, чтобы не упасть.

Посадив себе на спину троих, взяв в зубы одного младенца-сосунка и велев пятерым подросткам с младенцами в зубах идти за ним, Хоегард повел свой маленький отряд обратно к опасному выходу из долины.

Если повезет, то за десять-двенадцать ходок он сможет вынести отсюда всех. Скоро Дайм начнет свою месть, и в долине может развернуться нешуточное сражение. Детям не стоит оставаться в столь опасном месте.

У стены, отделяющей долину от ущелья, Хоегард по очереди подсадил пятерых юных смельчаков на ее вершину. Взобрался сам и, стараясь не глядеть вниз, сполз на уступ под стеной. Дальше дело только в твердости лап.

Несложные участки, где уступы превращались в узкую тропку над пропастью, или были друг от друга на небольшом расстоянии, мальчишки преодолевали сами, и Хоегард двигался быстро. Но временами, где требовалось далеко прыгать, он спускал со своей спины троих седоков, клал между ними младенца и возвращался за подростками. Раз, другой, третий, четвертый, пятый — проходил он над опасным участком перенося на своей спине старшего мальчишку и в своих зубах малыша, которого он нес. На очередном уступе они собирались с силами, брали малышей в зубы и снова двигались дальше.

И вот опасный путь был преодолен и первая группа детей оказались на свободе. В общей сложности пятеро подростков, шестеро младенцев и трое детишек в возрасте одного-двух шегардов. И еще порядка четырех десятков малышей ждали своей очереди. Хоегард перевел дух, оглядывая жмущихся друг к другу на открытом пространстве детишек.

— За мной! Я покажу вам укрытие, — скомандовал он, подхватывая малыша и рысью припуская по плато по направлению к виденным им на пути сюда укромным кавернам, с сосудами и небольшими родниками.

Когда дети были устроены в безопасном месте, Хоегард вернулся к Ущелью и с тоской посмотрел вперед. После двух проходов по этому пути лапы ныли от напряжения, но цель была важнее, чем физический дискомфорт. И, коротко выдохнув, он нырнул на первый уступ над Ущельем.

На чьей стороне

Тирсвад промолчал в ответ на обидные слова соперника. Разговаривать с врагом перед боем — показывать свои слабые стороны. Пусть себе болтает, если ему хочется. Тирсвад внимательно изучал тело предводителя патруля, выискивая уязвимые точки и прикидывая, куда нанести первый удар, чтобы он стал последним.

— Это территория черных, — продолжал предводитель, пока четверо его подручных окружали Тирсвада. — Признавайся, где прячутся остальные?

Тирсвад попятился, но не от страха, а чтобы прислониться задом к стене и прикрыть себе спину.

— Молчишь, полукровка? — издевательски ухмыльнулся предводитель, неверно истолковав его маневр. — Мы не потерпим присутствия здесь чужаков! Убить лазутчика!

Они бросились все одновременно. Тирсвад пригнулся, пропуская правого кувыркнуться через его голову и сбить с ног левого. Еще двое вцепились в обе передние лапы, стремясь обездвижить его, в то время, как предводитель целился прямиком в горло. Тирсвад, опираясь на скованные передние лапы, направил силу по телу вниз, пробежал задними лапами вверх по стене, к которой прижимался задом, подставляя под зубы предводителя твердый затылок и толстую кожную складку на холке вместо уязвимого горла. А затем, оттолкнувшись задними лапами от стены, кувыркнулся через спину и, вывернувшись из захватов, снова встал на все четыре конечности за спинами своих противников.

Не ожидавшие такого маневра нападающие на долю мгновения потеряли его из вида и встали, растеряно озираясь. Но Тирсвад знал, что даже такая короткая заминка может решить исход боя, и, едва коснувшись лапами земли, оттолкнулся и прыгнул на спину предводителю, всаживая глубоко в поясницу мощные задние когти и хватаясь лапами за раскидистые рога. Предводитель шайки завыл и заметался по равнине. Но положение у него было проигрышное — он не мог дотянуться до своего противника ни лапами, ни рогами, в которые Тирсвад